Рассказ Терамена

Жан Расин

Рассказ Терамена

(Пер. Г. Р. Державина)

Едва мы за собой оставили Трезен,

На колеснице он, быв стражей окруженный,

Стопами тихими уныло провожденный,

Задумчиво сидя, к Мецене путь склонял

И пущенных из рук возжей не напрягал.

Прекрасные кони, быв прежде горделивы,

По

Шли преклонив главы и туском их очей

Казались сходны с ним печалию своей.

Тут вдруг ужасный шум сквозь моря влагу бурну

Восстал и возмутил всю тишину лазурну,

Стон, гулами из недр подземных отразясь,

Вкруг глухо отвечал на волн ревущих глас;

Проник нам мраз сердца, застыла кровь сим дивом,

У сметливых коней восстали гривы дыбом;

Из черных бездн тогда средь бледна лона волн,

Поднявшися, восстал огромный водный холм,

Пред ним бегущий вал скача, плеща стремился

И в пенистых клубах в нем чудный зверь явился!

Широкое чело, рогастое грозит,

Как медна, чешуя блестя на нем горит,

Подводный был то вол, или дракон ужасный,

Крутя, горбя хребет и ошиб вьющий страшный

Завыл, - и со брегов вдруг огласился вой;

Померкли небеса его зря под собой,

Земля содрогнулась, весь воздух заразился,

Принесший вал его вспять с ревом откатился;

Бежало в страхе все, не смея против стать,

И всяк искал себя в ближайшем храме спасть;

Но только Ипполит, достойный сын героя,

Коней остановя, как бы среди покоя,

Берет свое копье, к чудовищу летит

И в чреве язву им широкую творит,

Страшилище с копья вспрянув остервенело;

Но падши под коней трепещущи ревело,

Каталось по песку зев рьяный разверзав,

Рыгало кровь и дым и пламенем дыхав,

Коней страшило, жгло.
– Тут кони обуяли

И в первый раз еще внимать его престали,

Не слушают, летят, сталь в зубы закуся,

Кровь с пеной с бразд лиют чрез все его неся,

И даже говорят, что в страшном сем расскаке

Бог некий их чрева бодал во пыльном мраке,

С размаху врынулась упряжка между скал,

Ось хряснула сломясь, - и твой бесстрашный пал

Со колесницы сын, ее зря раздробленной,

Помчался вслед коней возжами заплетенной.

Прости мне, государь, мой плач!
– Сей страшный вид

По гроб мой жалости слез токи источит!

Сам видел, государь, - иначе б не поверил

Твой влекся сын копьми, которых он лелеил;

Хотел остановить; но гласом их пужал,

Поколь сам кровью весь облившись трупом стал.

Стенаньми нашими окрестность оглашалась;

Но ярость конская отнюдь не уменьшалась.

Остановилися уж сами близ гробниц,

Где древних прах царей почиет и цариц

Бегу туда, воплю, - и стража вся за мною,

Истекша кровь струей вела нас за собою,

Покрыты камни ей, обвит власами терн,

По коему он был порывисто влечен.

Пришед его зову.
– Он длань простря мне бледну

Открыл полмертвый взор и ниспустил дух в бездну,

Сказав: "Безвинно рок мои отъемлет дни.

Арисию по мне, любезный друг, храни.

И выдет мой отец когда из заблужденья,

К сыновней злой судьбе окажет сожаленья,

Проси печальну тень спокоил чтоб мою,

Ко пленнице явил щедроту бы свою

И ей бы возвратил ..." При сих словах мгновенно

Оставил нам герой лишь тело обагренно,

Печальнейший предмет свирепости богов,

Кого бы не познал и самый взор отцов.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Рассказ Терамена - печатается по изданию: Чтение в Беседе любителей русского слова, 1811, кн. 3, с. 130-133. В собрания сочинений Державина не включался.

В. А. Жирмунская