Рассказы и сказки
Шрифт:
– Всё-таки отпустил!
– сказал, возвращаясь, Борис Павлович.
Тем временем кран отошёл от берега, повернул башню со стрелой и стал медленно опускать крюк над одним из катеров. На крюке висели, покачиваясь, две стальные петли. Матросы поймали их, подвели под днище катера.
Старик на кране скомандовал:
– Вира!
На кране загудели моторы, стальной трос начал натягиваться. Крюк пополз вверх. Трос натягивался до тех пор, пока катер не вздрогнул и тяжело, с глухим всплеском не оторвался от воды.
Теперь он, подрагивая, висел в воздухе, и с его днища лил весёлый капельный дождь.
– Борис Павлович, зачем вы их поднимаете?
– спросил Вовка.
– На просушку. Катер должен быть всегда лёгким и быстрым.
Плавучий кран стал приближаться к берегу. Вместе с ним плыло по воздуху, надвигалось на Вовку, как самолёт, красное днище катера.
Вовка попятился.
– Майна!
– скомандовал старик.
Борис Павлович присел у одной из клетей и, запрокинув голову, стал смотреть, как опускается катер. Наконец он коснулся брёвен. Клеть затрещала, трос, на котором висел катер, обвис.
– Есть!
– сказал Борис Павлович, и матросы, которые стояли рядом, закричали на катер:
– Есть!
С крана, из стеклянной будки машиниста, кто-то махал Вовке рукой.
– Дядя Фёдор!
– крикнул Вовка.
– Скорее! Пароход идёт!
Из будки вылез человек в матросской куртке, сел в маленькую лодочку-ялик и погрёб к берегу.
Это был Фёдор.
ЗДРАВСТВУЙ, СТЕПАН!
На причале было немного народу. Люди рассыпались кучками, и от этого громадный причал казался совсем пустынным.
– И верно, идёт!
– сказал Фёдор.
У поворотного мыса, теряясь на фоне коричневой сопки, дрожала чёрная точка. Над ней голубел еле видный дымок.
Время шло. Точка росла и превратилась в большой чёрно-белый пароход. Он обогнул входной мол и вошёл в гавань.
По причалу, у чугунных тумб, вбитых в землю, забегали матросы.
Пароход приближался. Вот уже его борт навис над берегом.
– Подать носовой!.. Подать кормовой!..
– раздалось на пароходе.
Две верёвки, извиваясь как змеи, взлетели над палубой, долетели до причала и упали рядом с чугунными тумбами. Матросы подхватили их и начали тянуть. За каждой с парохода на берег пополз толстый стальной канат с петлей на конце.
Матросы накинули петли на тумбы. Пароход привалился к причалу охнуло, заскрежетало железо - и замер.
В длинной веренице пассажиров на сходне показалась знакомая серая куртка.
– Стёпа!
– закричал Вовка.
Степан медленно сошёл на причал.
– Так вот ты какой!
– сказала, подходя к нему, мама.
– Молодец, сам доехал.
Степан стоял, опустив голову.
– Не голодал?
– спросил Фёдор.
– Нет.
– Ну, пойдём.
– Прямо к нам, - сказала мама.
– Мы у знакомого остановились, - сказал Вовка.
– Он военный моряк. У него катера и штаб.
Степан поднял свой фанерный чемодан, и они пошли к выходу из порта.
– Знаешь, - говорил на ходу Вовка, - тут жить ничего, можно! Видишь дым? Это вулкан!
– Ага.
– У нас свой ёж есть. Под домом. Тут ежи не водятся, а мы привезли.
– Ага.
Прошли ворота порта.
– Мальчики, не торопитесь!
– сказала мама.
– Вон на горе ваша школа. Я тебя, Степан, уже записала в неё.
– Неужели ты не хочешь учиться?
– шёпотом спросил Вовка.
– А я так хочу, так хочу!
– Ну и ладно.
– Чудак, теперь тебя никто ругать не будет.
По обе стороны мощённой красным обкатанным камнем улицы тянулись канавы. На дне их лежали чёрные плети труб.
– Здесь будет большой портовый город, - сказала мама.
– Будут кинотеатры, магазины. Пойдёт троллейбус... Тут всё только начинается. Вот в этом доме нам обещают комнату. Это будет наш дом... Володя, куда ты помчался?
Вовка летел впереди всех.
Тучи, которыми с утра было затянуто небо, разошлись. В облачном разрыве показалось оранжевое солнце.
Прямо перед Вовкой поднимался из земли новый трёхэтажный дом. Окна его были ещё забрызганы извёсткой. Между белыми мазками пылали зелёные и синие блики.
– Вова, осторожно, свалишься в канаву. Володя, подожди!
Но Вовка мчался по улице. Он бежал, размахивая руками. Дорога ложилась ему под ноги, и каждый камень освещало яркое, рыжее, его, Вовкино, солнце.
В с ё.