Рассказы майора Пронина
Шрифт:
– А где Иван Николаевич? – спросил Виктор.
– Дома, – ответили ему. – Взял на неделю отпуск и просил не беспокоить.
Виктор позвонил Пронину домой, но к телефону подошла Агаша, домашняя работница Пронина и самая верная хранительница его покоя.
– Это я, тетя Агаша, – сказал Виктор. – Здравствуй!
– Здравствуй-здравствуй, – отозвалась Агаша.
– Иван Николаевич занят? – поинтересовался Виктор.
– Книжки читает, – миролюбиво ответила Агаша, и по ее тону Виктор догадался, что Пронин все эти дни сидел дома и Агаша полностью могла проявлять свои опекунские наклонности, большей частью пропадавшие втуне.
– Ну так
В комнате все находилось на знакомых местах, стол, как обычно, был пуст, на нем не было ничего, кроме маленького гипсового бюста Пушкина. Стену сзади письменного стола закрывала карта страны, возле двери висела потемневшая от времени гитара, подарок Ольги Васильевой, цыганской певицы, спасенной некогда Прониным, у окна стояла тахта, на которую спускался дорогой текинский ковер, украшенный старинными саблей и пистолетами, среди них терялся невзрачный короткий кривой кинжал – единственное напоминание о давнем деле, едва не стоившем жизни самому Пронину.
Сам хозяин лежал на тахте, а вокруг него – и на тахте, и на подоконнике, и на придвинутом стуле – валялись десятки книжек и брошюр, и, судя по расстегнутому вороту гимнастерки и ночным туфлям, Иван Николаевич был всерьез увлечен чтением.
– Долго, брат, пропадал, – добродушно упрекнул он Виктора, не вставая ему навстречу. – Чаю хочешь?
– Судите сами, Иван Николаевич, – пожаловался тот. – Вокруг небольшого дела навертели столько…
Питомец Пронина чуть ли не с тринадцати лет, Виктор прежде говорил с ним на “ты”, но выросши и начав работать под руководством Пронина, обязанный по службе обращаться к нему на “вы”, Виктор невольно усвоил эту манеру обращения, – так теперь всегда они и разговаривали друг с другом: Пронин на “ты”, а Виктор на “вы”.
– Слышал-слышал о твоих подвигах, – остановил его Иван Николаевич. – Даром что на диване лежу, а о твоих похождениях осведомлен. Ты мне лучше скажи, какие насекомые паразитируют на домашней птице?
Виктор наклонился к разбросанным повсюду брошюркам. “Птицеводство”, “Промышленное птицеводство”, “Устройство инкубаторов”, “Куры и уход за ними”, “Уход за домашней птицей”, “Куриные глисты и борьба с ними” – прочел он названия нескольких книжек.
– Агаша, чаю! – весело закричал Иван Николаевич и хитро прищурился. – А известно ли тебе, Виктор Петрович, чем отличаются плимутроки от род-айландов? Какая температура поддерживается в инкубаторах? Чем надо кормить вылупившихся цыплят?
Агаша внесла стаканы с чаем, и хотя Пронин собирался отпраздновать десятилетний юбилей пребывания Агаши на служебном посту и знал всю ее подноготную, он никогда не говорил в ее присутствии о делах. Агаша знала об этом и давно уже перестала обижаться за это на хозяина. Она расставила на столе варенье, печенье, закуски, вопросительно взглянула на Пронина и не без колебаний достала коньяк, – она так и не могла понять – работает Пронин, сидя все эти дни дома, или отдыхает, а Пронин, любитель коньяка, во время работы не позволял себе прикоснуться к рюмке.
Агаша вышла. Пронин придвинул к Виктору стакан с чаем.
– Налить? – спросил Виктор, берясь за бутылку.
– Себе, – сказал Пронин. – Мы непьющие. – Он достал из письменного стола стопку ученических тетрадок и положил их перед Виктором. – Любуйся.
– Ничего не понимаю, – с досадой сказал Виктор, перелистав тетрадки. – Куры, куры, куриные сердца, куриные желудки. Зачем это вам понадобилось?
– Вся разница в том, – наставительно объяснил Пронин, – что обычно любой гражданин, для того чтобы стать в какой-либо отрасли специалистом, должен проучиться года три—четыре, а то и больше, а чекист должен уметь стать специалистом в неделю… Конечно, – усмехнулся Пронин, – такому недельному врачу я бы не посоветовал браться за лечение людей, но в обществе других врачей он должен вести себя так, чтобы те не могли заподозрить в нем сапожника.
– Значит…
– В течение недели я намерен стать сносным орнитологом.
Виктор задумчиво помешивал ложечкой в стакане… В продолжение двух десятков лет он не переставал удивляться работоспособности и прилежанию этого человека, не учившегося ни в одном учебном заведении. Надо было обладать способностью Пронина, чтобы за короткий срок так ознакомиться с изучаемым предметом, чтобы потом вызывать специалистов на споры и подчас выходить из этих споров победителем.
– Так какие же это куры заставили вас заняться орнитологией, если это не секрет? – спросил Виктор.
– Для тебя не секрет, тем более что тебе придется помочь мне разобраться во всей этой куриной истории, – сказал Пронин. – Не знаю, известно тебе или неизвестно, но неподалеку от… – он назвал один из городов Центральной России, – находится крупный птицеводческий совхоз. Были там, конечно, и недостатки, и пробелы в работе, но в общем числился он на хорошем счету. И вдруг громадное стадо кур погибает в течение нескольких часов. Злокачественная куриная холера! В чем дело, отчего, откуда – никто не знает. Установили карантин, изолировали заразный птичник и как будто локализовали опасность. Проходит неделя, и вдруг опять та же история: другого стада кур как не бывало. Проходит еще неделя, все спокойно, и вдруг опять какая-то невидимая рука опустошает птичник. Куриная холера, говорят специалисты. Но откуда? Откуда, черт побери! Управление птицеводством отнеслось к этому довольно спокойно – ничего не поделаешь, эпидемия, торговли, мол, без усушки не бывает. Ну а мы подумали-подумали, да и решили, что не мешает этим делом заинтересоваться. Сейчас бактериологи производят много опытов в поисках средств для борьбы с эпидемиями. Но ведь наши враги могут заняться и экспериментами обратного порядка? Одним словом, профилактика не помешает. Поэтому в совхоз выедет еще один обследователь…
– И этот обследователь…
– Сидит, как видишь, перед тобой.
– Да, чем только нашему брату не приходится заниматься… – Виктор вздохнул. – Когда думаете двинуться?
Иван Николаевич взглянул на книжки.
– Вот дочитаю… Дня через три, пожалуй.
– Ну а что придется делать мне? – спросил Виктор и кивнул на брошюрки. – Тоже читать все это?
– А ты не огорчайся так, – Пронин усмехнулся. – Я, знаешь, даже увлекся…
Но тут беседу их прервала Агаша.
– Иван Николаевич, спрашивают вас, – сказала она, входя в комнату. – Пакет со службы. Говорят, срочный…
Пронин вышел в переднюю, расписался в получении пакета и вернулся обратно. Он не спеша распечатал конверт, вытряхнул на скатерть телеграфный бланк, прочел бумажку. Брови его сдвинулись, глаза потемнели, и он медленно протянул листок Виктору. Это была телеграмма из совхоза. Текст ее был краток: “Вчера умерла признаках отравления мышьяком птичница совхоза Царева начато следствие”.
– Да… – задумчиво протянул Иван Николаевич, не глядя больше на свои книжки. – Не придется, видно, дочитывать мне эту беллетристику. Выеду в совхоз сегодня.