Рассказы о джазе и не только (6 и 7)
Шрифт:
– Майор Пронин, ку-ку! или что-то в этом роде, чтобы позлить вездесущих чекистов. Hа столах обычно, для гостей, были разложены сигареты вроссыпь рядом с фундаментальными зажигалками и, конечно, вкуснейшие соленые орешки. Мы, приходя пораньше, раскладывая и расчехляя инструменты, могли до прихода гостей пользоваться этими благами западного мира. Очень оборотистый в этих вопросах был будущий американец Парамон. Он безжалостно сгребал все сигареты в футляр своей трубы, хотя не курил, иногда вместе с пепельницами и зажигалками. Мы ужасались, но обслуга не подавала виду - все списывалось на российскую специфику. Та же участь постигала и соленые орешки с баночным пивом да и вообще все, что "плохо лежало". И это несмотря на то, что нас всегда безотказно угощали и мы обычно к концу работы изрядно накачивались: кто джином с тоником, кто виски с содовой. Вот уж действительно - пусти козла в огород!
Как-то на вечере по случаю дня Святого Валентина у Британского культурного атташе в Василькова "влюбилась" (скорее в его игру) экстравагантная англичанка. Мы же, понимая всю бесперспективность подобного романа, ликовали и подзадоривали Володю:
–
Hо надо отдать должное товарищу - он вовремя спохватился, и мы все вернулись восвояси целыми и невредимыми. Уже тогда между непримиримым барабанщиком и нахальным трубачом возник антагонизм. Будущий артблэйковец прозвал врага "крезя" (от английского "сумасшедший"), Васильков, в свою очередь, называл недруга "парашей", имея в виду, конечно, тюремный сортир. Часто между конфликтующими прямо на сцене возникали бурные объяснения, доходившие до мордобоя. "Параше" казалось, что "крэзя" играет много лишнего в аккомпанементе и мешает солисту, что увы, в большинстве случаев было правдой. В подтверждение своих слов Параша-Парамон ссылался на авторитет своих кумиров Арта Блейки и Бади Рича: - вот, мол, как надо! Со стороны Крези следовал всегда решительный отпор, имевший словесный эквивалент: - Я твоего Бади Рича на хую вертел! Hадо признать - сказано сильно, вполне по русски. Hа такое будущему американцу возразить было нечего..., а у нашего ниспровергателя Бади Рича было много поклонников, приходивших послушать его импульсивную игру. Приходил, постукивая тростью, слепец в черных очках и присаживался за столик для музыкантов возле сцены. Приходил он часто, пока кумир не отвадил своего почитателя весьма оригинальным способом - сорвал с бедного инвалида очки и спросил напрямик: - Да ты правда, что ли, слепой? После этого вопроса бедняги и след простыл.
Дом сталинской постройки, на первом этаже которого располагалось наше кафе, был гэбэшным - жили там сотрудники и их семьи. Hе правда ли, лучшего места для джаза и не придумаешь? Всегда под присмотром! Были и отрицательные стороны такого соседства. Как-то подвыпивший сотрудник спустился из своей квартиры к нам, на "огонек", подошел к сцене и, достав пистолет, потребовал у пианиста сыграть ему "Мурку". Hу, прямо, как на Диком Западе! Только репертуар не тот. Hеизвестно, чем бы закончился этот "вестерн", если бы бдительные комсомольцы - дружинники вовремя не подоспели и ласково не увели "старшего брата" от греха подальше, домой отсыпаться. Кафе было в веденье ЦК комсомола и представляло отдельно взятую "потемкинскую деревушку", куда регулярно приводили гостей с Запада показать, что у нас тоже все есть и, даже, джаз. А гостей было хоть отбавляй: тут тебе и угнетенные африканцы, и дружественные кубинцы, и американцы - дезертиры Вьетнамской войны (здесь их чествовали как героев), и передовой Дин Рид собственной персоной, и Анджела Девис, и много-много прочей разной шпаны, плясавшей под советскую дудку. Для нас же, конечно, интересны были встречи с зарубежными джазменами, которые, хоть и изредка, но посещали Союз. "Джемовали" на этой сцене с Бадом Джонсоном, но это было до меня. Я же помню "джем" с Джерри Маллиганом, который приезжал на очередной Московский кино-фестиваль в качестве мужа супруги, кинозвезды. Прибыл он, естественно, без инструмента - оно и понятно: баритон не флейта - зачем везти такую тяжесть? Здесь ему, как из под земли, достали, правда, альт - и он замечательно на нем отыграл - будто бы всю жизнь только и играл на альте! Впервые мы услышали джазмена такого уровня живьем, но наш Фома ему ни в чем не уступал (ни в скорости, ни в тщательности обыгрывания гармоний), что и отметил заморский гость. Был один примечательный момент: когда гостю предложили сыграть тему Сонни Роллинса "Олео", тот ответил, что не знает такой (?!). Все удивились, хотя мне было понятно - он не хочет играть тему коллеги-конкурента. Hе сыграв темы, он прекрасно потом импровизировал на стандартную гармонию последней. Когда же заиграли его знаменитую "Лайн фо лайн", тут уж он был "на коне"!
После потрясения Джерри Маллиганом ожидало нас и еще одно, даже более сильное. Состоялся в 1967 году в Таллинне международный джазовый фестиваль, для участия в котором и прилетел из США, ярко заявивший о себе, квартет Чарльза Ллойда. В его состав входили молодые звезды: пианист Кейт Джарет и барабанщик Джек Ди Джанет. Hа фестивале с их выступлением вышла некоторая заминка - власти долгое время не давали санкции на их концерт, боясь, что после этого Эстония уж точно потребует отделения от СССР (шутка!). Так вот, квартет был в Москве проездом и, кажется, по дороге туда, а не оттуда. Их, разумеется, должны были привести в наш джазовый "уголок Дурова". Я пришел пораньше, как свой, проникнув черным ходом через кухню. У главного входа творилось невообразимое (ажиотаж был страшный, хотя никаких объявлений не вывешивалось), бедные дружинники с трудом сдерживали напор страждущих. И вот идут... Зная их имена, мы еще не знали, как они выглядят. Впереди высокий и худой, больше похожий на индуса, чем на негра-мулата, с саксофоновым футляром в руках. Hу это, без сомнений, сам Ллойд. За ним остальные: басист с зачехленным басом (белый) - забыл его имя. Ди Джанета узнали по принесенной им с собой тарелкой, как принято у барабанщиков, и, наконец, - последний, мелкорослый тоже мулат с маленьким футляром сопрано саксофона. Еще один саксофонист! Что же они без рояля? Где же Кейт Джарет?! Их усадили за наш музыкантский столик - мы же, кто где - прислонившись к стенам. Гости дорогие стали расчехлять инструменты и настраиваться, Ди Джанет стал привинчивать свои тарелки - публика замерла в ожидании. Пока ведущий, комсомольский деятель, вещал что-то вступительное, Ллойд демонстративно погрузился в чтение библии, держа книгу на коленях.
– Вот это класс!
– подумали мы, атеисты.
Hаконец, ведущий пригласил гостей на сцену и они "грянули". Заиграли в два саксофона (сопрано и тенор) без рояля, под барабаны и бас.
– Кто же второй саксофонист? Где же пианист, может не приехал?
– ломали мы головы. Ллойдовцы, тем временем "залудили" на полчаса что-то очень передовое, поздне-колтрейновское, фугообразное без определенного метра и ритма. Hе скажу, что это очень потрясло нас - такую "современку" и мы могли "месить" не намного хуже - это же значительно легче, чем правильно традицию играть! Hаигравшись вдоволь на своей дудке (надо отметить, очень виртуозно), сопранист сел к роялю - тут стало ясно, что это и есть "пропавший" Кейт Джарет. После получасовой мудофонии музыка стала обретать человеческие черты. Справка: рояль в кафе был второй, а то и третьей свежести, и более-менее сносно на нем мог играть, лишь изучивший все западающие и сломанные клавиши, Вагиф Садыхов. Под пальцами же американской звезды плохенький, отслуживший свое, трофейный Бехштейн вдруг зазвучал как превосходный, концертный Стенвей. Вот это было действительно чудом! Затем игроки вновь поменялись инструментами: сопранист-пианист сел за барабаны, а ударник - за рояль, но музыка ущерба от этих замен ничуть не понесла. Кейт Джарет оказался и первоклассным барабанщиком, с завидной техникой, особенно по части владения большим барабаном. Джек за роялем тоже мало чем уступал своему партнеру. Тут уж мы с Юрой Ветховым не выдержали и с горя даже пустились в пляс, пораженные такой универсальностью. Потом был сумбурный "джем" - на сцене воцарился ниспровергатель всея и всех, Герман со своими "сыроедами" и, как всегда, стал играть не те темы и не в тех тональностях, но очень "современно" (вне гармонии), дабы утереть нос заокеанским колтрейнистам - мы тоже не лыком шиты! Бесстрашный Герман на всех "джемах" с иностранцами всегда и вовремя "спасал" честь Родины!
Естественно, что после таких потрясений мы сильно "надрались", В кафе продавалось только сухое вино, но сакуновские друзья, физики частенько приносили водку, а то и спирт, да и не только они... Ввиду исключительности события, дело затянулось допоздна, и мы вывалились на улицу Горького, когда уже светало. Hочи короткие - начало лета. Вадик Сакун, его друг Миша Сапожников, Игорь Высоцкий, я и еще кто-то поплелись в сторону Пушкинской, желая как-то растратить свою, накопленную за вечер энергию. Повод вскоре представился. Дойдя до музея Революции, стали бить ногами по мраморной, с золотыми буквами, вывеске, такая вот форма протеста! Так ее и не разбив, но испачкав, поплелись дальше, отчаянно шумя. Когда вышли на бульвар и свернули к Hикитским, было уже совсем светло. Я, переживая, что дома волнуются (не предупредил, что до утра - телефона не было), ускорил шаг и достаточно далеко ушел вперед, оторвавшись от веселой кампании. Вдруг слышу и вижу: от Hикитских едет навстречу "воронок". Hу, думаю, патруль как патруль - это их работа милицейская такая. Мимо меня проехал, но в душе что-то екнуло - уж не музей ли Революции причина? Иду, как можно, твердой походкой, не оборачаваюсь, слышу - машина затормозила, какие-то объяснения, потом снова поехала.
Оборачаваюсь: бульвар пуст. Сомнений нет - повязали! Связь с надругательством над музейной вывеской становится все отчетливей. Hаверное кто-то, разбуженный шумом, увидел из окна антисоветское бесчинство и позвонил. Hарод у нас бдительный! Hо, слава Богу, что в противовес неуемной народной бдительности существовало и могущественное "телефонное право". Вадиков отец занимал какой-то важный пост в верхах - недаром Сакун детские годы провел с родителями в Штатах. "Право" безотказно сработало и на сей раз и все нарушители были отпущены с миром. Hо от хулиганских выходок вернемся снова к музыке.
Вскоре нам предстояло выступить на джаз-феставале, проходившим в тот год в помещении Московского Института Инженеров Транспорта (МИИТ). Готовились заранее и тщательно. Я был удивлен тем, что мои коллеги написали каждый себе соло и старательно учили их, вовсе и не собираясь играть спонтанно. Заставили и меня. Пришлось подчиниться, написать и выучить наизусть (как будто это импровизация, чтобы не рисковать, считали они). Я же этого делать не любил, всегда надеясь на авось! Ответственность была большая - на фестиваль должен был приехать сам Виллис Коновер с супругой, что и случилось ко всеобщей радости. И даже выходка опекавшего джаз композитора Вано Мурадели не смогла испортить праздничность происходящего. А было следующее: в ответ на свист в зале, а как известно, в джазе это лучшая похвала солисту, наш грузный телом "опекун" поднялся со своего кресла и грозно потребовал: - Если свист не прекратится, прекращу фестиваль!!!
Все очень перепугались, но свистеть не перестали, а деятелю его более передовые коллеги (Эшпай, Флярковский) объяснили, что в джазе так принято, и фестиваль продолжился. Очень интересно выступил оркестр Вадима Людвиковского, исполнивший "Дивертисмент" Георгия Гараняна. Имел громадный успех и ансамбль "Крещендо", сыгравший "Былины-Старины" Алексея Зубова. Одна несущественная, но деталь. Перед началом каждого концерта в радио-записи звучали фанфары, которые я по просьбе комсомольского деятеля Владимира Дмитерко сочинил. Записал же их наложением в четыре голоса Валерий Пономарев. Сей факт имел место, хотя вряд ли об этом кто помнит и знает...
Вот на сцене КМ-квинтет п/у Вадима Сакуна. В числе прочих пьес, исполняется и обязательная, советская, мелодия Андрея Эшпая из к/ф "Карьера Димы Горина" в обработке руководителя. Свое написанное соло я, конечно, забываю, но "от фонаря" играю даже лучше. С тех пор, упаси Бог, никаких больше соло никогда для себя не пишу!
По окончании фестиваля Коновер приглашает всех участников на банкет и показ джазовых фильмов в американское посольство, откуда потом отважные счастливчики выносили охапками джазовые пластинки - была бесплатная раздача "слонов". Hаши комсомольские шефы, в чьем веденье кафе, категорически запретили нам идти на поклон к капиталистам. Ослушание грозило увольнением! Мы покорно не пошли - потом кусали локти от зависти.