Рассказы о лорде Питере
Шрифт:
Хотя Сейерс всегда считала себя ученым-медиевистом (специалистом по культуре средневековья), лорд Питер Уимзи, по ее собственным словам, «принес ей хлеб». И навсегда остался в умах поколений читателей мира, пораженных игрой его всепобеждающего и непредсказуемого ума.
ГДЕ-ТО СОВСЕМ В ДРУГОМ МЕСТЕ
(перевод Л. Серебряковой)
Лорд Питер Уимзи сидел со старшим инспектором криминальной полиции Паркером и инспектором Бодлокской полиции Хенли в библиотеке на вилле «Сирень».
— Итак, вы видите, каждый подозреваемый в момент совершения преступления находился
— Что значит «где-то совсем в другом месте»? — несколько раздраженно спросил Уимзи. (Паркер вытащил его в Уэпли еще до завтрака, что и отразилось, конечно, на его настроении.) — Вы хотите сказать, что преступники могли оказаться на месте преступления, только если бы перемещались со скоростью света? Если же вы имеете в виду что-то иное, получается, что их не было абсолютно нигде. Ведь «где-то совсем в другом месте» — понятие относительное.
— Во имя всего святого, давайте не будем взывать к Эддингтону [1] . Говоря по-человечески, где-то же они были, и, если мы хотим поймать хоть одного, нам совершенно не нужно рассуждать об их перемещении с точки зрения преобразований Лоренца [2] и утруждать себя размышлениями о коэффициенте сферического изгиба. Думаю, инспектор, лучше вызывать их поодиночке, одного за другим. Я еще раз послушаю, что они скажут, а вы сможете проверить, не отклоняются ли они от своих первоначальных показаний. Начнем, пожалуй, с дворецкого.
1
Эддингтон Артур Стэнли (1882—1994) — английский физик и астроном.
2
Лоренц Хендрик (1853—1928) — нидерландский физик; здесь имеется в виду уравнение Фицджеральда-Лоренца, которое описывает перемещение тел в пространстве.
Инспектор высунул голову в коридор и произнес:
— Хэмворти.
Дворецкий был человек средних лет, чей сферический изгиб живота определенно заслуживал внимания. Его большое лицо было бледным и одутловатым, по-видимому он неважно себя чувствовал. Начал он, однако, довольно бойко:
— Джентльмены, я был в услужении у покойного мистера Гримбольда двадцать лет и всегда считал его хорошим хозяином. Он был строг, но справедлив. «Крепкий орешек», — говорили о нем, хотя я-то думаю, в его деле по-другому и нельзя. Он был холостяк и воспитал двух племянников — мистера Невилла и мистера Аркура, и всегда был очень добр к ним. Я бы сказал, что в личной жизни он вообще был человеком заботливым и внимательным. Его профессия? Ну, мне кажется, его можно назвать ростовщиком.
Да, да, сэр, понимаю, о событиях прошлой ночи. Как обычно, я запер дом в 7.30. Все было сделано точно по часам: мистер Гримбольд был человеком очень строгих правил. Он любил порядок. Сначала я закрыл все окна на первом этаже — так я всегда делаю в зимнее время. Да, я уверен, что не пропустил ни одного. На всех окнах надежные запоры, и, можете не сомневаться, сэр, будь что не так, я бы сразу заметил. Я запер также парадную дверь, задвинул засов и накинул цепочку.
— А дверь в оранжерею?
— Там, сэр, автоматический «американский» замок. Я его проверил и убедился, что все в порядке. Нет, задвижку я не задвигал. Я так всегда делаю — чтобы мистер Гримбольд, если он задержится в городе по делу, мог попасть в дом не беспокоя слуг.
— А вчера вечером были у него в городе дела?
— Нет, сэр, не было. Но эту дверь мы никогда на засов не закрываем, через нее все равно без ключа не войдешь, а ключ у мистера Гримбольда.
— И второго ключа не существует?
— Я думаю (дворецкий кашлянул), я думаю, сэр, хотя точно сказать не могу, есть еще один, сэр... У леди, которая сейчас в Париже.
— Понимаю. Мистеру Гримбольду было, кажется, около шестидесяти? Да, точно. Как фамилия этой леди?
— Миссис Уинтер, сэр. Вообще-то она живет в Уэпли, сэр, но с тех пор как в прошлом месяце умер ее муж, она живет за границей, я так понимаю, сэр.
— Ясно. Обратите на это внимание, инспектор. Пойдем дальше. Как насчет комнат наверху и задней двери?
— Окна наверху закрываются так же, как и все остальные, сэр. Кроме спальни мистера Гримбольда, кухаркиной комнаты и моей, сэр. Но до них без лестницы не добраться, а лестница заперта в сарае.
— Верно, — вставил слово инспектор Хенли. — Вчера вечером мы все осмотрели. Сарай был заперт и, более того, между лестницей и стеной скопилась нетронутая паутина.
— Я обошел все комнаты в половине восьмого, сэр, и никакого беспорядка не заметил.
— Можете мне поверить, — снова вмешался инспектор, — с замками все было в полном порядке. Продолжайте, Хэмворти.
— Хорошо, сэр. Значит, так пока я обходил дом, мистер Гримбольд спустился в библиотеку выпить стакан шерри. Это его правило, сэр. В 7.45 был подан суп, и я позвал мистера Гримбольда к столу. Он сел как всегда — лицом к окошку, через которое из кухни подают еду.
— Спиной к двери в библиотеку, — уточнил Паркер, делая пометку на грубо нарисованном плане комнаты, который лежал перед ним. — А дверь была закрыта?
— Да, конечно, сэр, все двери и окна были закрыты.
— Комната, можно сказать, на семи ветрах, — заметил Уимзи. — Продувается со всех сторон: две двери, окно для подачи пищи, два французских окна — иначе говоря, еще две двери, только стеклянные.
Совершенно верно, милорд. Но все двери хорошо пригнаны и завешаны портьерами.
Его светлость подошел к двери, ведущей в столовую, и открыл ее.
— Действительно, — заметил он, — хорошая тяжелая дверь и открывается, я бы сказал, со зловещей бесшумностью. Люблю такие плотные портьеры, но у этих довольно грубый рисунок.
Уимзи закрыл дверь и вернулся на свое место.
— На суп мистер Гримбольд потратил не более пяти минут, — продолжал дворецкий. — Затем я все убрал и положил ему на тарелку немного тюрбо [3] . Из комнаты я не выходил, блюда подавались через кухонное окошко. Вино, это было шабли, уже стояло на столе. С рыбой мистер Гримбольд расправился так же быстро, как с супом. Я снова убрал все и подал мистеру Гримбольду жареного фазана. Я как раз собирался добавить овощей, как вдруг зазвонил телефон. Мистер Гримбольд сказал: «Подойдите лучше к телефону, я управлюсь и сам». Конечно, не кухарке же отвечать по телефону.
3
Тюрбо — рыбное кушанье.