Рассказы о привидениях города Сент-Эндрюс
Шрифт:
Ну, я пробыл в доме десять дней, прежде чем что-то случилось. Должен сказать, ветер и крысы, совы и летучие мыши, а также постукивание плюща по старым окнам по ночам были довольно жуткими, но ничего действительно необычного не произошло до той ночи.
Моя комната находилась в длинной, узкой, старой галерее. После карт и бильярда, примерно в 12.30, я собирался отправиться на заслуженный отдых и подходил к своей двери в галерее, когда увидел слабый свет, приближающийся ко мне из-за угла. Я пошел в свою комнату и стал ждать, чтобы посмотреть, кто бродит
Намного, намного хуже, чем в описании. Я увидел ее коричневую мантию и шляпку-мешочек, ужасное лицо, огромные черные впадины глаз без глазных яблок, отсутствующий нос и, что хуже всего, эту страшную ухмылку, жестокую ухмылку маньяка, злое, ужасное лицо.
Я открыл ящик стола и достал свой всегда заряженный револьвер. Я громко крикнул и выстрелил раз, два, три. Она не пошевелилась; только ужасная насмешливая улыбка стала шире и дьявольски зловещей. Я бросился вперед, захлопнул дверь, чтобы не видеть этого ужасного зрелища, а затем рухнул обратно в кресло.
Все пули попали в нее. Отвратительный запах склепа пропитал воздух. Затем дверь распахнулась, и мой хозяин и несколько мужчин и слуг ворвались в комнату, с тревогой спрашивая, в чем дело, и почему я стрелял? Я рассказал им все. Мы нашли три пулевых отверстия в стене напротив моей двери. Они, должно быть, прошли через этот отвратительный ужас.
Нужно ли мне говорить, что я провел ужасную ночь? На самом деле, я сидел и вообще не ложился спать. Я решил уехать на следующий день пораньше, но прежде чем сделать это, я решил во что бы то ни стало зайти в склеп и посмотреть, что в нем содержится, а также тщательно исследовать комнату “Коричневой Ведьмы”, ничего в ней не потревожив. На следующий день за завтраком я рассказал своему хозяину, что я предлагаю сделать, и он не высказал никаких возражений, но категорически отказался приближаться к склепу или комнате сам или позволить кому-либо из его домочадцев сделать это.
– Ой! Кстати, вы звонили в набат на башне прошлой ночью? – спросил он меня. – Именно звук ваших выстрелов и громкий звон колокола сразу после этого так быстро привели меня в вашу комнату. Мы все это слышали.
Я сказал ему, что ничего об этом не знаю и даже не слышал звона.
– Я так и думал, – сказал он, – потому что вы были почти в обмороке, когда мы все вошли, и едва узнавали нас некоторое время.
– Я не могу понять, как он звонит, – сказал мой хозяин, – или что, черт возьми, может заставить его так звонить. У него нет веревки, и это никак не может быть ветер. Я должен его удалить. В последний раз, когда он так громко звонил, мою старую экономку утром нашли мертвой в ее постели.
Короче говоря, следующее, что я сделал, – это нанял пару рабочих, чтобы они разгребли землю и нашли крышку
Она была герметично запечатана в этом ужасном стеклянном гробу и законсервирована. Мы все были очень рады покинуть этот склеп и спрятать его с глаз долой, но не из памяти. Это было бы совершенно невозможно для любого из нас. Я все еще не могу избавиться от этого запаха у себя в носу. Это вызвало бы у тебя отвращение.
Затем я отправился в комнату с другом и моим велосипедным фонарем, чтобы разобраться. Он поднимался по длинной, узкой каменной лестнице. Старая дубовая дверь (она была не заперта, как я уже говорил) вскоре поддалась нашим совместным усилиям и со скрипом отворилась, и мы оказались в комнате средневековья. Старые ставни были плотно закрыты. Потолок, который когда-то был красиво расписан, уже осыпался, а гобелены на стенах начали гнить. Очевидно, когда-то это была великолепная комната, но теперь она была отдана крысам, моли, паукам и сырости. Это пробирало до мозга костей, и от всего этого исходил тот же ужасный запах. В одном углу стояла кровать с балдахином, покрытая лохмотьями и обрывками занавесок, вероятно, там умерло старое существо. Столы и стулья были покрыты вековой пылью. Там не было никакого ковра. У стены стоял старый спинет, а повсюду валялись бумаги, покрытые слоем пыли толщиной в несколько дюймов. Несколько обугленных поленьев лежали в зияющем старом камине с его старинными углами дымохода, и, казалось, повсюду были разбросаны кусочки ценного старого фарфора и безделушки. Многие картины упали со стен, но несколько выцветших карандашных рисунков все еще были на своих местах. Только представьте мое удивление, когда я обнаружил, что это были шотландские виды – один на Эдинбург, один на Крейл-Черч и три на Сент-Эндрюс, включая старый колледж и часовню, замок и колледж Сент-Леонардс, с датой 1676. Вот еще одна очень любопытная вещь, о которой я решил спросить перед отъездом. Однако я ничего не трогал в комнате, как и обещал хозяину, и, кроме того – вы будете смеяться – у меня не было желания быть пораженным обещанным “Коричневой ведьмой” проклятием слепоты и окончательной смерти любому незваному гостю, который прикоснется к ее вещам. Я слишком боялся ее с тех пор, как увидел ее в галерее и в ее гробнице и услышал о ее заколдованном тревожном колоколе, который предвещал кому-то смерть.
Конец ознакомительного фрагмента.