Рассказы о русском подвиге

Алексеев Сергей Петрович

— Вот и неправда, — говорил Данила. — Не швед силен, а мы слабы. И про

море неверно. Нельзя России без моря. И рыбу ловить, и торговлю водить, для

многого море надобно.

А когда колокола снимали, в деревне опять несколько дней стоял шум.

— Конец света приходит! — кричал дьякон и рвал на себе волосы.

Бабы плакали, крестились, мужики ходили угрюмые. Все ждали беды. А

Данила и здесь не как все. Опять по-своему.

— Так и надо, — говорил. — Тут интерес

для государства дороже, чем

колокола. Господь бог за такие дела не осудит.

— Богоотступник! Богохульник! — назвал тогда Данилу батюшка и с той поры

затаил на него великую злобу.

А вскоре Петр ввел новые налоги. Застонали мужики, потащили в казну

последние крохи, затянули еще туже ремни на штанах.

— Ну, как тебе, — спрашивали они Данилу, — новые царевы порядки? Опять

верно? Снова по-твоему?

— Нет, — отвечал Данила, — у меня с царем не во всем согласие общее.

— Ишь ты! — огрызнулись мужики. — У него с царем! Нашел

дружка-приятеля. Царь на тебя и смотреть не станет.

— Мало что не станет, а думать по-своему не запретит, — отвечал Данила. —

Что славу государству добывает, за то Петру спасибо, а что с мужика три шкуры

дерет — придет время, быть ему в ответе.

Соглашаются мужики с Данилой, кивают головой. А один возьми и выкрикни:

— А ты самому царю про то скажи!

— И скажу, — ответил Данила.

И сказал. Только произошло это не сразу и вот как.

Кто-то донес — может, поп, а может, и кто другой — про Даниловы речи властям.

Приехали в село солдаты, связали Данилу, повезли в Москву к начальнику

Тайного приказа, к самому князю Ромодановскому.

Скрутили Даниле руки, вздернули на дыбу, стали пытать.

— Что про государя говорил, кто надоумил? — спрашивает князь Ромоданов-

ский.

— А что говорил, то ветер унес, — отвечает Данила.

— Что? — закричал Ромодановский. — Да за такие речи на кол тебя, смутьяна

поганого!

— Сажай, — отвечает Данила. — Мужику все едино, где быть. Может, на колу

еще лучше, чем гнуть на бояр спину.

Разозлился князь Ромодановский, схватил железный, раскаленный в огне прут

и давай к голому телу Данилы прикладывать. Обессилел Данила, повис, словно

мочало.

А в это время в избу вошел Петр.

— За что человек на дыбе? — спросил царь у Ромодановского.

— Смутьян, — говорит князь. — Супротив власти, государь, худое молвит.

Подошел Петр к Даниле. Приоткрыл тот глаза, смотрит — перед ним царь.

Набрался тогда Данила сил и произнес:

— Эх, государь, великое ты дело затеял, да только простому люду житья не

стало. Выбили все из народа, словно грабители на большой дороге. Не забудет,

государь,

народ про такие дела, не помянет добрым словом.

И снова закрыл Данила глаза, уронил на волосатую грудь голову. А Петра

словно что изнутри обожгло. Дернул головой влево, вправо, метнул гневный взор

на Данилу.

— Вешай! — закричал словно ужаленный и пошел из избы прочь.

ЛОДКИ ИДУТ ПО СУШЕ

Русские подошли к Нотебургу осенью. Задули холодные северные ветры.

Разыгралось неспокойное Ладожское озеро. Побежали высокие волны, забили о

берег шумным прибоем.

По Ладожскому озеру пригнали русские более полусотни ладей — больших

лодок, — стали готовиться к штурму. Штурмовать крепость лучше со стороны реки

Невы: тут и берег ближе и волны не такие сильные. Но как провести лодки мимо

крепости? Шведы начнут стрелять. Потопят меткие шведские стрелки русские

лодки.

Как быть?

Весь день русские разбивали лагерь. Ставили большие солдатские палатки,

разводили костры, чистили ружья.

Вечером, когда все легли спать, Петр вышел к озеру. Тихо. Горят на берегу

костры. Над озером поднимается луна. Засмотрелся Петр на луну, задумался.

Вдруг до царя долетели громкие голоса. Петр оглянулся, смотрит — на берегу

у костра собрались солдаты. Солдаты о чем-то спорят. Петр прислушался.

— Братцы, а я так думаю, что шведа обхитрить можно, — говорит чей-то

голос.

Петр подошел ближе, рассмотрел говорившего. Был он щупл и мал ростом.

Петра даже смех взял — тоже герой!

— Как же ты, куриная твоя душа, — обратился Петр к солдату, — обхитришь

шведа?

Солдат узнал царя и замер от страха.

— Ну-ка, сказывай, — потребовал Петр.

— Да я так думаю, государь, — запинаясь, проговорил солдат, — стало быть,

надо рубить просеку да просекой волоком, в обход крепости, и тащить лодки.

— «Просекой, волоком»! — усмехнулся Петр. — Да как ты их тащить будешь?

Ведра тебе это, что ли?

— Да будь твоя воля, государь, — хором заговорили солдаты, — а мы их хоть

голыми руками до Невы дотянем!

Солдатская выдумка царю понравилась. На следующий день Петр приказал

рубить просеку. Рубили просеку умно, так, чтобы верхушки деревьев падали к

центру: по ветвям тащить легче. Впрягались в ладью человек по пятьдесят.

Тащить тяжелые лодки — работа трудная. Облепят солдаты лодку со всех сторон,

подхватят руками, еле сдвигают.