Рассказы
Шрифт:
– Итак, - заметил я, - ваши дочери уехали сами и по собственной воле остаются вне дома?
Бэнброк кивнул. Его лицо выглядело усталым, щеки обвисли.
– Да, так может показаться, - согласился он.
– Поэтому я обратился за помощью в ваше агентство, а не в полицию.
– Такие исчезновения и раньше случались?
– Нет. Если вы следите за прессой, то вам, наверное, попадались заметки о... как бы это сказать... нерегулярном образе жизни молодого поколения. Мои дочери уезжают и приезжают, когда им того захочется. Но я, хотя и не могу сказать, что мне известны их намерения, вообще-то всегда знаю, где они.
– Вы не догадываетесь, почему они так уехали?
Он затряс опущенной головой.
– Вы в последнее время часто ссорились?
– рискнул предположить я.
– Нет...
– начал он, но внезапно переменил тон.
– Да... хотя я и не считаю, что этот случай может иметь значение, да и вообще не вспомнил бы о нем, если бы вы меня не спросили. В четверг вечером...
– И о чем шла речь?
– О деньгах, разумеется. Кроме денег, у нас не было причин для разногласий. Я давал дочерям на карманные расходы довольно много... может быть, слишком много. Так что им не приходилось себя ограничивать. Как правило, дочери не выходили за пределы того, что я выделял... Но в четверг вечером они попросили у меня сумму, которая значительно превышала разумные потребности двух девушек. Я был возмущен... хотя в конце концов все же дал денег, правда, несколько меньше, чем у меня требовали. Это не назовешь ссорой в полном смысле слова... но некоторое охлаждение наших отношений все же произошло.
– И именно после этой размолвки они сказали, что едут на уик-энд в Монтри, к миссис Уэлден?
– Возможно. Я не уверен. Кажется, я узнал об этом только на следующий день. Но, может быть, они сказали моей жене?
– Вам не приходит на ум другая причина бегства?
– Нет. Да и этот наш спор о деньгах... который, вообще, не столь уж необычен... не мог быть тому причиной.
– А как считает их мать?
– Их мать умерла, - поправил меня Бэнброк.
– Моя жена - их мачеха. Она всего лишь на два года старше Миры, моей старшей дочери; жена так же, как и я, совершенно обескуражена.
– Ваши дочери и их мачеха живут в согласии?
– Да! Да! В полном согласии! И всегда, когда в семье возникают разногласия, они образуют единый фронт против меня.
– Ваши дочери выехали в пятницу после полудня?
– В полдень или несколькими минутами позже. Автомобилем.
– И автомобиля, разумеется, тоже нет?
– Естественно.
– Какой марки машина?
– Кабриолет. Такой, со складным верхом. Черный.
– Его регистрационный номер? Номер двигателя?
– Сейчас.
Он повернулся в кресле к большому письменному столу с выдвижной столешницей, что загораживал четверть стены конторы, порылся в бумагах и продиктовал мне номера. Я записал их на обратной стороне конверта.
– Я включу вашу машину в полицейский список украденных автомобилей, сказал я.
– Здесь не обязательно упоминать о ваших дочерях. Если полиция найдет автомобиль, нам легче будет обнаружить девушек.
– Отлично, - согласился он, - коль скоро это можно сделать без огласки... разве что окажется, что с девочками плохо.
Я понимающе кивнул и встал.
– Мне необходимо поговорить с вашей женой, - сказал я.
– Она дома?
– Кажется, да. Я позвоню и скажу, что вы придете.
...Я разговаривал с миссис Бэнброк в огромном, напоминающем крепость доме из белого известняка на вершине холма, возвышающегося над заливом. Это была высокая, темноволосая женщина лет двадцати двух, склонная к полноте.
Она не сказала ничего такого, о чем не упомянул бы ее муж, но сообщила больше деталей.
Я получил описание девушек.
Мира - двадцать лет, рост 173 см, вес 68 кг, физически развита, имеет несколько мужские манеры. Короткие каштановые волосы, глаза карие, кожа темная, лицо квадратное, с широким подбородком и коротким носом, над левым ухом под волосами - шрам. Любит лошадей и всякие развлечения на свежем воздухе. Когда она уходила из дома, на ней было голубовато-зеленое шерстяное платье, маленькая голубая шляпка, короткая черная шубка и черные туфли.
Рут - восемнадцать лет, рост 162 см, вес 48 кг, глаза карие, волосы короткие, каштановые, кожа смуглая, лицо овальное, с мелкими чертами. Тихая, робкая, склонна искать опору в старшей, более сильной сестре. Одета была в серое шелковое платье и табачно-коричневый плащ, отделанный мехом; в комплекте с широкополой коричневой шляпой.
Я получил по фотографии каждой девушки и в придачу снимок Миры, стоящей перед кабриолетом. Получил список вещей, которые они с собой взяли, - такие обычно берут с собой на уик-энд. И, что куда важнее, миссис Бэнброк продиктовала мне список друзей своих падчериц, их родных и знакомых.
– Они упоминали о приглашении от миссис Уэлден перед ссорой с отцом? спросил я, пряча бумаги в карман.
– Пожалуй, нет, - ответила миссис Бэнброк, поразмыслив.
– Вообще-то я не склонна видеть здесь связь. Потому что девочки, в сущности, с отцом и не ссорились. Перепалка, которая произошла между ними, была не настолько острой, чтобы ее можно было назвать ссорой.
– Вы знаете, когда они выехали?
– Разумеется! Они выехали в пятницу, в половине первого. Поцеловали меня, как обычно, на прощание. Их поведение не наводило на подозрение.
– И вы понятия не имеете, куда бы они могли податься?
– Нет. Среди фамилий и адресов, которые я вам назвала, есть родные и знакомые девушек в других городах. Они могли отправиться туда. Вы полагаете, что мы должны...
– Я займусь этим, - пообещал я.
– Не могли бы вы сказать, к кому скорее всего могли поехать девушки?
– Нет, - ответила она решительно.
– Не могу.
С этого свидания я прямиком отправился в агентство и привел в действие обычный механизм: договорился, чтобы агенты других отделов Континенталя занялись некоторыми фамилиями из моего списка, занес черный кабриолет в полицейский реестр угнанных автомобилей и передал фотографам снимки девушек для изготовления копий. Выполнив все это, я был готов беседовать с людьми из списка миссис Бэнброк. Прежде всего я решил нанести визит Констанс Дели, проживающей на Пост- стрит. Мне отворила служанка. Она сказала, что мисс Дели выехала из города, но не пожелала сообщить, куда отбыла и когда вернется.