Рассказы
Шрифт:
Наконец из дверей вахты снова появился уполномоченный вместе со старостой лагеря.
– Сколько сейчас времени?
– спросил я.
Он пристально посмотрел мне в глаза и сказал:
– Сейчас только три часа - не беспокойся, тебя покормят сегодня еще раз, вечером,- терпи.
Замолчал, задумался,
– Значит, так!.. Останешься здесь на трое суток, пока не придешь в себя и не оклемаешься. Староста укажет место в бараке и выдаст пайку. Санки заберешь - это мой подарок тебе за характер! Пригодятся, когда будешь возвращаться на "Верхний"... Все! Я уехал. Прощай, артист!.. Может, когда и встретимся в жизни. Чем черт не шутит!
Ворон сдал меня подошедшему старосте и ушел... исчез, загадав мне на всю жизнь загадку: "Что же такое есть человек?!"
Так мучительно долго еще никогда не тянулось время, как в эти последние трое суток. Ни лежать, ни спать я не мог,- животный инстинкт гнал из барака к вахте, поближе к посылкам. Я окончательно потерял контроль над собой: не доверял охранникам, боялся, что они или выбросят посылки, или скормят собакам. Как волк из засады, следил за каждым, кто заходил на вахту... Когда подходило время получать очередную порцию, я умолял отдать мне все - уверял, что я уже в порядке, клянчил, плакал, угрожал, оскорблял, кричал "фашисты!", грозился выбить стекла в окнах, бил кулаками в дверь, в стены вахты, скулил от бессилия.
Спасибо охранникам!.. Они не поддались на мои "провокации" и в точности выполнили приказ уполномоченного. На мое счастье, у них хватило и нервов, и добродушия... Когда же им становилось особенно невтерпеж, они просто брали меня за шиворот и оттаскивали, как щенка, в снег, подальше от вахты...
Наконец наступил долгожданный день -
К недоумению вахтеров, за посылками я не явился!! Уже закончился утренний развод в лагере,- бригады вышли на работу, а меня все нет и нет... Послали старосту узнать, в чем дело, куда я мог подеваться. Никуда я и не "подевался" - староста обнаружил меня в баке, на своем месте - я спал!.. В самый критический, кризисный момент физической и нервной истощенности мое подсознание (самый безошибочный диагностик) пришло мне на помощь, сделав выбор между сном и пищей. Я спал глубоким, живительным сном праведника! Так спят тяжелобольные, переборовшие болезнь. Так, наверное, спали вывезенные из блокадного Ленинграда спасенные дети - наступил кризис. Когда староста разбудил меня, впервые за эти горестные месяцы я почувствовал в себе слабый огонек надежды, впервые поверил, что буду жить!
...Когда "17-й" окончательно скрылся из глаз и перестали быть слышны: скрежет транспортер-ной ленты, человеческие голоса и пыхтение паровых экскаваторов, когда в безбрежии сияющего на все четыре стороны, слепящего снега воцарилась тишина, я остановился отдохнуть, мне захотелось есть...
Весеннее солнышко уже давало о себе знать - было тепло, и клонило в сон... Но теперь я уже вполне владел собой. Я сидел на санках и ел обстоятельно и неторопливо... Интересно, что содержалось в той "массе", которую я сейчас с таким наслаждением разжевывал? Я развернул опись и перечитал ее вслух. В конце описи большие, неровные буквы, тщательно выведенные непослушной рукой Матери, промаслились, чернильный карандаш расплылся, потек, но разобрать написанное было можно... Опись заканчивалась словами:
"На здоровье, сынок! Береги себя".