Рассказы
Шрифт:
Они вступили в пещеру.
x x x
– Тут развилка.
– Лучи фонарей освещали каменный грот. В стенах темнели проходы. Один вел влево, другой почти прямо.
Сверившись с планом, они свернули в левый коридор.
Жутко было идти в темноте по неровному полу. Туннель постепенно сужался. Кроме дыхания - собственного и Николаенко, - Климов слышал в наушниках какие-то шорохи.
– Откуда шуршит. Женя?
– Эхо, Саша. Остановись.
Они замерли. Но что-то шелестело еще минуту, потом затихло, и стал различим новый звук - журчание невидимого ручья.
–
– Не знаю. Ничего не знаю.
Подземный Марс. Здесь все по-другому. Неспроста думали построить поселок здесь. Поэтому и Штофф сюда ходил, не из любопытства...
Дальше.
Опять извилистые туннели, мертвая красота под лучами. Громадные сталактиты: о них Штофф тоже докладывал. Но начались будни, стало не до красот.
И шорохи, шуршание в нишах. Что-то бегает там. Страшно, хоть и нет жизни на Марсе. Но ведь когда-то была. А теперь? Где-то нет, а здесь, в пещере?..
Дальше.
Шорохи усиливаются. Жуткие шорохи. Из всех ниш, из всех нор, из всех ответвлений и тупичков. Кто-то шепчется в нишах, решая судьбу пришельцев. Тени минувшего?
И вода будто льется. Откуда вода? Нет на Марсе воды. Но ведь раньше была? Теперь нет - на поверхности. А здесь, в пещерах?..
Дальше.
Вновь темнота, уступающая лучам фонарей, яркая игра стен, шорохи, плеск невидимой влаги. И вдруг:
– Выруби свет, Женя.
Климов остановился. Черно - кажется, выколи глаз, ничего не изменится. Нет, не сплошная тьма. Впереди свет - совсем слабый.
– Скоро конец, Женя.
Они шли последний переход. Поднимались с выключенными фонарями по наклонному коридору. Чары пещеры угасли, исчезла игра блистающих стен. Кристаллы будто пропали, но свет победил, и они вышли в светлый каменный зал.
Он был просторен. Позади в ровной стене зиял туннель, из которого они появились. Перед ними в такой же стене было другое отверстие, гораздо больше: дыра, заливавшая грот светом.
За прозрачной стеной было синее небо с клочьями облаков. Внизу на сотни километров простиралась равнина, поросшая лесом, и редко среди деревьев возвышались строения. Одно колоссальное, что-то напоминавшее. Белый куб без окон, окруженный сиянием.
Пейзаж был марсианский. Солнце обычного здешного размера, и силуэт гор на горизонте тот самый, из-за которого недавно выплыла звезда терроформистов. Пейзаж был живой: облака ползли, а среди деревьев и зданий вились крылатые фигурки.
Живой марсианский пейзаж, отражавший другую эпоху
Люди смотрели: Штофф не солгал, у него не было галлюцинаций. Они смотрели на панораму: вдруг одна крылатая точка ринулась прямо к ним. Она приблизилась быстро: они увидели длинные серебряные крылья и глаза, совсем человеческие. Но уже на гладкой стене появилась сеть чужеродных пятен, потом цвет пропал, изображение стало тускнеть, как в телевизоре, когда падает напряжение. Через секунду перед ними осталась лишь поверхность каменного экрана, равномерно светившегося. Но метаморфозы не кончились: по камню вновь побежали пятна, изображение восстановилось, но небо теперь было черное, равнину покрывали купола поселка, слева угадывался фундамент Станции, а из-за горизонта вставала звезда - то ли Фобос, то ли ТФС. Просто прозрачная стена, и за ней настоящее.
– Ты понял?..
Климов кивнул. Сияющий куб с предыдущего изображения был неотличим от макета, виденного не раз.
На просмотренном куске далекой эпохи была Станция, заложенная сейчас. Они видели не прошлое Марса; за стеной было будущее после конца работ. И сделали эту стену, естественно, не марсиане.
Вы ошиблись, Штофф. Окно в минувшее - вот что вы увидели здесь. Подвела интуиция, ориентированная в обратную сторону. Если привык оглядываться, станешь видеть прошлое всюду. Даже в будущем, которое строишь сам.
Спасение жизни
– Погодите, не делайте этого!
– донеслось откуда-то сверху.
Юрий Воронцов отнял указательный палец правой руки от кнопки на левом плече скафандра и поднял глаза к ядовито-синему небу. К нему опускалось белое облачко, туманная оболочка, кокон, в котором кто-то сидел.
Кокон приземлился и стал невидим, как бы растворясь в ядовитом воздухе. Его пассажир, оставшись без прикрытия, сразу направился к Юрию Воронцову. От человека он почти не отличался, лишь иллюминатор скафандра походил скорее на телеэкран с изображением человеческого лица. Впечатление усугублялось тем, что черты иногда начинали дрожать и смещаться, как в телевизоре, когда сбивается настройка.
– Служба охраны жизни, - представился человек-инопланетец (языковой барьер для него, как видно, не существовал).
– Мы занимаемся спасением жизни от несчастных случаев.
Помощь подоспела, что называется, вовремя. Посадить корабль, правда, Юрию Воронцову удалось, но поднять его в космос теперь не смог бы никто. Изувеченный звездолет возвышался на фоне безрадостного ландшафта: ядовито-белые облака, ядовито-желтое солнце и плесень на скалах, довершавшая однообразие пейзажа. Больше здесь не было ничего, если не считать смертоносных бактерий, которые нес в себе отравленный цианидами ветер.
Положение было вполне безнадежным. Кнопка на левом плече, которую Юрий Воронцов собирался нажать, управляла забралом шлема. Надави он кнопку, ядовитый ветер и полчища смертоносных микробов тут же ворвались бы в скафандр, неся с собой мгновенную смерть. Сделать так следовало, ибо ждать помощи было неоткуда. Но она почему-то пришла.
– От несчастных случаев, - повторил инопланетец и задрал голову. Проследив за его взглядом, Юрий Воронцов обнаружил, что еще одно облако остановило свой бег и теперь снижается как аэростат, повинуясь незаметной команде инопланетца.
– У вас хорошая специальность, - сказал Юрий Воронцов, чувствуя, как возвращается настроение.
– Мне просто повезло, что вы оказались поблизости.
– Повезло? Ошибаетесь. Мы контролируем всю Галактику. Наши посты есть во всех планетных системах.
– Неужели во всех?
– Без исключения.
– Странно, - сказал Юрий Воронцов.
– Почему же я раньше ничего о вас не слышал? Ведь несчастные случаи происходят все время.
– Вы заблуждаетесь, - самоуверенно заявил инопланетец.
– Мы работаем эффективно. На моей памяти ни с одной жизнью ничего не случилось. Я сам спас их больше десятка.