Расследования доктора Гидеона Фелла. Преступный замысел (сборник)
Шрифт:
– Верно, – дружелюбно кивнул Морган. – Освобождайтесь побыстрее, – сказал он Доновану. – И заглядывайте на стаканчик мартини. – Прислонившись к воротам, он смотрел на епископа, пока машина выезжала на дорогу.
А затем будто прозвучал голос самого старины Джона Зеда, громом донесшийся издалека.
– Не знаю, к каким выводам вы придете, ваше преподобие, – заявил старина Джон Зед, – но я дам вам подсказку. Ищите крючок.
Машина, покачиваясь, начала набирать скорость. Стэндиш удивленно моргнул.
– А? – переспросил он. – О чем это он, а? Какой еще крючок? Как чертов крючок со всем этим связан?
– Никак, – ответил епископ. – Чушь все это. Как
– О, слушайте, – запротестовал полковник, чьим любимым чтивом была сага о Джоне Зеде, – «Убийство в Палате лордов» переиздается в одиннадцатый раз тиражом в семьдесят девять тысяч экземпляров. «Кто стрелял в премьер-министра?» – шестнадцатое переиздание тиражом в… ну, я не помню, но в чертову кучу чертовых экземпляров. Берк мне говорил. Кроме того, – добавил Стэндиш, прибегая к запрещенному приему, – они моей жене нравятся.
Доктор Фелл, задумчиво разглядывавший дом слева, подавил смешок. Он украдкой посмотрел на епископа и сонным голосом заметил:
– Я бы сказал, что вы в весьма неудобном положении. Похоже, распространилось мнение, что ваше поведение имеет, хммф, некоторые недостатки. Хе. Хе-хе-хе. Сэр, на вашем месте я был бы осторожен, очень осторожен. Будет весьма прискорбно, если, скажем, произойдет еще какой-нибудь конфуз.
– Не вполне понимаю вас.
– Ну, мы с полковником будем вынуждены отстранить вас от расследования. Это может просочиться в газеты. Послушайте, ваше преподобие, – на красном лице доктора Фелла застыло участливое выражение, его глаза были широко раскрыты, – будьте аккуратнее. Прислушивайтесь к тем, кто хочет вам что-то сказать, и ничего не отбрасывайте, посчитав не важным. Хорошо?
Похоже, доктору Феллу пришла в голову какая-то мысль, и он обдумывал ее, пока машина подъезжала к «Ферме». Железные ворота были заперты, а у сторожки полисмен крупного телосложения демонстративно не обращал внимания на небольшую группу зевак, собравшихся снаружи. По знаку Стэндиша он открыл ворота.
– Вот что вам скажу, – заявил Стэндиш. – Я поеду в дом, распоряжусь, чтобы приготовили комнаты и взяли ваш багаж. Вы ступайте прямо в домик для гостей и осмотритесь. Я скоро к вам присоединюсь. Епископ знает, где это.
Епископ с готовностью согласился. Он строго спросил полисмена, не трогали ли здесь чего-нибудь, удовлетворенно осмотрелся, а затем понюхал воздух, будто брал след. «Должно быть, – подумал его сын, – наша троица представляет собой странное зрелище». Впереди, у подножия пологого склона, на фоне желтоватого неба виднелся силуэт приземистого дома. Не считая вязов, росших по обе стороны дороги, все декоративные деревья возвышались позади «Фермы» – на территории поместья, занимающего восемь тысяч акров. «Ферма» была выстроена в стиле поздней английской готики. Огромные окна увивал плющ. Перпендикулярно центральному корпусу протянулись левое и правое крыло здания – будто кто-то пытался начертать колоссальный квадрат, но забыл одну сторону. «Ферма» скорее походила на музей или правительственное здание, а не на жилой дом. Содержание такого имения, подумалось Доновану, должно обходиться в целое состояние. Стэндиш уж точно не был обычным военным на пенсии.
Домик для гостей находился в южном краю парка на опушке леса, что придавало ему заброшенный, скорбный и зловещий вид. Земля вокруг была болотистой, а за домом росли раскидистые деревья, на фоне которых дом казался меньше, чем был. Если сама «Ферма» была выполнена в незамысловатом стиле эпохи Тюдоров, то в этом случае доморощенный архитектор смешал воедино все известные ему архитектурные изыски и собрал столько вычурных украшений фасада, что дом походил на какой-то гигантский орган в гигантском театре. Казалось, на нем можно играть. На приземистом каменном сооружении красовались витые колонны, барельефы, пилястры, лепнина и прочая мишура. Каждое окно – в том числе окна подвала – закрывали витиеватые решетки во французском стиле. Вдоль здания тянулись два балкона – повыше и пониже – с экстравагантными металлическими перилами. На западной стороне дома Хью увидел распахнутую дверь, ведущую из комнаты на верхний балкон. Рядом с ней от верхнего балкона к нижнему вели ступени лестницы, по которой и сбежал убийца. Чудовищная безвкусица здания придавала ему особую мрачность. Невзирая на солнечный день, рощица выглядела темной, а воздух был слишком влажным после вчерашнего дождя.
Епископ быстрым шагом повел их к дому по выложенной кирпичом дорожке, разделявшейся у входа и тянувшейся вокруг здания. Внезапно он остановился. На краю дорожки, ведущей к западной стороне дома, они увидели человека, присевшего на корточки и внимательно осматривавшего землю.
Епископ едва не вскричал «Ага!». Он устремился вперед. Сидящий человек резко поднял голову.
– Но это мои туфли! – сказал он. – Смотрите, удостоверьтесь. Это мои туфли!
Глава 5
Чей-то след
– Доброе утро, Морли, – невозмутимо поприветствовал его епископ. – Джентльмены, позвольте мне представить вам Морли Стэндиша, сына полковника Стэндиша. Что с вашими туфлями?
Морли Стэндиш поднялся, отряхнув колени. Это был человек лет тридцати пяти, серьезный, коренастый. Он казался копией своего отца, разве что более отягощенной интеллектом. У него было широкое лицо, не лишенное приятности, и усы – нынче такие усы ассоциировались с герром Гитлером. Морли был одет в свободного кроя твидовый пиджак – этот наряд сложно было назвать строгим, зато он был черным, как и галстук: похоже, Морли смутно ощущал потребность как-то выразить траур по поводу смерти человека, который мог бы стать его тестем. Да, этот пиджак многое мог поведать о характере своего владельца: судя по нему, Морли был человеком благопристойным, щепетильным, принимающим традиционные ценности, с легким налетом религиозности, но при этом готовым отбросить чопорность, посмеяться над хорошей шуткой и совершить какой-нибудь импульсивный поступок.
– Похоже, я проговорился, – ответил Морли после паузы.
Донован не мог сказать, видит ли он в его глазах улыбку или гнев. Мужчина посмотрел на всех по очереди.
– С вами бывало так? Кто-то застает тебя врасплох, неожиданно приблизившись к тебе, и ты говоришь первое, что приходит на ум? – Улыбка сползла с его лица. – Мерч сказал мне, сэр, что вас и моего отца уже поставили в известность о случившемся. Ужасно, просто ужасно. Я телеграфировал Бетти, чтобы она узнала эту печальную новость не из газет. Я займусь похоронами. Но Мерч сказал, что вы вызовете сотрудников Скотланд-Ярда и до тех пор мы не должны перемещать тело. Если эти джентльмены, – он посмотрел на Донована и доктора Фелла, – из Ярда, надеюсь, осмотр не займет у них много времени, и я смогу вызвать гробовщика.
Епископ кивнул. Он явно был высокого мнения о практичности мистера Стэндиша.
– Это доктор Фелл, которого мой… хмм… мой хороший друг, старший инспектор, попросил содействовать нам, – сказал он. – С его помощью наше расследование будет продвигаться быстро… – Он напряженно кивнул доктору, который дружелюбно подмигнул Стэндишу. – А это мой сын Хью, о котором мы с вами говорили. Пройдемте в дом? Мистер Стэндиш изложит нам факты.
– Давайте, – сказал доктор Фелл. Он указал большим пальцем в сторону дома. – А где сейчас слуга – там?