Расследует Эллери Квин
Шрифт:
«Для Эллери».
Нет, неправильно!
Последняя буква обладала длинным хвостиком, который явился причиной ошибки при чтении. При внимательном обследовании «ри» оказалось хвостатой «н».
«Для Эллен».
Это Эллен знала нечто опасное для убийцы. Это ей угрожали.
Вернувшись, Вулкотт Торп с удивлением увидел, как его посетитель стукнул себя кулаком по лбу, сунул конверт в карман и, не попрощавшись, метнулся к выходу.
Сидя за рулем многоместного автомобиля, Эллери мчался назад в Райтсвилл, проклиная каждое препятствие, вынуждавшее его снижать скорость. Оставив машину на подъездной аллее, он пронесся мимо встревоженной Маргарет Кэсуэлл и вверх по лестнице самыми длинными прыжками, какие только могли совершать его длинные ноги, после чего ворвался в комнату Эллен.
Женщина сидела у окна в шезлонге в ниспадающем свободными складками одеянии, словно предназначенном для позирования Гейнсборо, [17] потягивая горячий шоколад из полупрозрачной фарфоровой чашки.
— Очевидно, мистер Квин, — осведомилась Эллен тоном знатной леди, пребывающей не в лучшем расположении духа, — я должна быть польщена вашим бесцеремонным вторжением?
— Прошу прощения, — пропыхтел Эллери. — Я боялся, что вы мертвы.
Веджвудские [18] глаза стали пронзительно-голубыми. Эллен поставила на столик антикварную чашку.
17
Гейнсборо, Томас (1727–1788) — английский художник.
18
Веджвуд — собирательное название фарфоровых изделий, изготовленных на предприятиях, основанных английским керамистом Джозайей Веджвудом (1730–1795).
— Вы сказали — мертва?
Он протянул ей анонимное письмо:
— Прочтите.
— Что это?
— Письмо для вас. Я нашел его утром на подносе и вскрыл по ошибке, думая, что оно адресовано мне. В итоге я очень этому рад. Возможно, вы тоже будете благодарны.
Эллен взяла письмо и быстро прочла его. Бумага выскользнула у нее из руки, задела край шезлонга и упала на пол.
— Что это значит? — прошептала она. — Не понимаю.
— Думаю, что понимаете. — Эллери склонился над ней. — Вы знаете нечто опасное для убийцы вашего отца, и убийце это известно. Расскажите мне об этом ради вашей же безопасности, Эллен! Подумайте — что может объяснить такую угрозу?
Страх в ее взгляде внезапно сменился хитростью. Она опустила веки, полуприкрыв глаза.
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Скрывать это просто глупо. Рядом с нами убийца, готовый на все. Говорите, Эллен.
— Мне не о чем говорить. Я ничего не знаю. — Она отвернулась. — Не будете ли вы любезны удалиться? Я не вполне одета для приема.
Эллери спрятал записку и вышел, проклиная всех упрямых идиотов. В добавление к прочим обязанностям ему теперь предстоит неблагодарная работа быть сторожевым псом при Эллен.
Что же она скрывает?
Джон, глядя на бледное солнце над верхушками сосен, декламировал начальные строки «Снегопада».
— Уиттиер, [19] — объяснил он. — Я все еще испытываю к старику детскую привязанность.
Джоанн звонко рассмеялась:
— Ты читаешь как профессионал. Браво!
— Не совсем. Профессионалы имеют постоянную работу.
— Ты тоже мог бы ее иметь, если бы постарался.
— Думаешь?
— Уверена.
19
Уиттиер, Джон Гринлиф (1807–1892) — американский поэт.
— Я тоже уверен, но только когда я с тобой.
— Очень рада.
— Достаточно, чтобы припасть к моей груди?
— Я не совсем понимаю, как это следует воспринимать, — осторожно сказала Джоанн.
— Воспринимай как ступень к предложению руки и сердца. Не хочу связывать тебя обещанием, пока не буду твердо стоять на ногах. Полагаю, Джо, я пытаюсь сказать, что нуждаюсь в тебе.
Джо улыбнулась, но про себя. Она вложила маленькую ручку в ладонь Криса, и они зашагали к соснам и бледному солнцу.
После обеда из университета приехал Вулкотт Торп, а из полицейского управления шеф Ньюби — оба по приглашению Эллери.
— В чем дело? — спросил Ньюби, отведя Эллери в сторону. — Что-нибудь обнаружили?
— А вы? — осведомился Эллери.
— Ничего. Я ведь не волшебник из страны Оз, каким считаетесь вы. Пока никаких чудес?
— Боюсь, что нет.
— Тогда что готовится на этот вечер?
— Грязь. Я собираюсь плеснуть ею в них и посмотреть, кто побежит за шваброй — если кто-нибудь побежит.
Они присоединились к остальным в гостиной.
— Я взял на себя смелость пригласить шефа Ньюби, — начал Эллери, — так как нам нужно пересмотреть ситуацию. Особенно в связи с предсмертным сообщением. Когда шеф Ньюби и я впервые обнаружили записку с буквами «MUM» на месте преступления, мы, естественно, предположили, что Годфри Мамфорд оставил ее в качестве ключа к личности убийцы. Дальнейшие размышления сделали эту теорию несостоятельной — во всяком случае, для меня. Ключ имел столько возможных интерпретаций, что я решил, будто он означает комбинацию шифра сейфа. Теория сработала отлично, но ни к чему не привела. Я открыл сейф, который оказался пустым.
Эллери сделал паузу, но не увидел на лицах слушающих ничего, кроме внимания и озадаченности.
— Теперь, подумав еще раз, я вновь изменил мнение, — продолжал он. — Если бы Годфри хотел оставить цифровую комбинацию сейфа, он бы написал «13-21-13». Это почти так же легко, как написать «MUM», но исключает возможность неправильного толкования. Поэтому я вернулся к первоначальной теории, которую Ньюби никогда не отвергал, а именно: что сообщение указывает на личность убийцы. Если так, то на кого?
Эллери снова умолк — слушатели застыли, ожидая откровений с различной степенью нервозности.
— Шеф, — Эллери покосился на миссис Кэсуэлл, которая одна казалась невозмутимой, — не питает на этот счет никаких сомнений. Со строго логической точки зрения это, безусловно, возможно.
— Это, безусловно, чепуха, — заявила мам и втянула голову в плечи, как черепаха.
— Если это чепуха, миссис Кэсуэлл, — улыбнулся Эллери, — то другой вариант — чистая фантастика. Но кто знает? Я не собираюсь поворачиваться спиной к теории только потому, что она звучит как фрагмент из Льюиса Кэрролла. Потерпите еще немного.