Рассмешить Бога
Шрифт:
Но тут-то Неонила неожиданно проявила твердость. На все разговоры о браке отвечала престарелому моряку уклончиво, утверждая, что ей и так хорошо. Капитан все же уговорил ее прописать его в свою квартиру, но дальше этого дело не пошло.
Когда же Неонила Васильевна скоропостижно скончалась после банкета, посвященного открытию очередного магазина, выяснилось, что она заблаговременно оформила завещание, по которому все ее имущество отходило к племяннице.
– Так что я получила все ее деньги, все ее драгоценности и прочее имущество. Правда, тетины
На этом Елена Дмитриевна закончила свой рассказ и откланялась.
Проводив ее, Надежда уверенно заявила Стасу:
– И это – пустой номер! Никакого мужчины у нее нет, в агентство она приходила сама, так что спокойно можем ее вычеркивать.
– Что же дальше делать? – расстроился Стас. – Завтра я работаю, так что ничем не смогу вам помочь…
– Ну, попробуй еще раз позвонить Айвазову.
На этот раз телефон ответил, господин Айвазов оказался дома, более того, невероятно обрадовался звонку и пообещал немедленно приехать.
Не прошло и получаса, как снова зазвучал высокохудожественный дверной звонок.
Стас открыл дверь, и в квартире появился жгучий брюнет небольшого роста с круглым солидным животиком и выпуклыми восточными глазами.
– Ай! – воскликнул он, театрально подняв руку. – Дорогой, какой у тебя хороший звонок! Это, наверное, Хачатуряна музыка? Да? Я себе обязательно такой звонок хочу!
– Да нет, это вроде Моцарт… – осторожно возразил Стас. – Ну, знаете, который конфеты…
– Не может быть! Да? – бурно изумился Айвазов. – Не армянин – а такая музыка хорошая!
– Ну, вы заходите, осмотритесь, – пригласил его Стас, внимательно присматриваясь.
– Непременно, дорогой! – Айвазов сделал несколько шагов и замер, выпучив глаза: – Ай, дорогой, какая красота! Я когда маленький мальчик был, в Батуми ездил. Там кондитерский магазин был, тоже весь в зеркалах. Ай, красота! Глаз не отвести!
Стас довольно заулыбался и повел Айвазова по своей квартире. На этот раз ему попался благодарный посетитель.
– Ай! – восклицал он каждую минуту. – И краны золотые, да? Красота! Глаз не отвести!
Остановившись посреди ванной комнаты, он заклекотал от восторга, как горный орел:
– Ай, какая исключительная красота! Когда я был молодой человек – совсем как ты, дорогой! – я работал поваром у маршал Баграмян. Да? Знаешь маршал Баграмян, дорогой? Да? Тоже армянин! Так у самого маршал Баграмян не было в ванной такой исключительной красоты! Это у тебя бриллианты, дорогой? – Айвазов ткнул пальцем в ручку крана. – Какие большие, дорогой! Сколько карат?
– Ну, не то чтобы бриллианты… – скромно проговорил польщенный Стас. – Это «Сваровски».
– Ай? «Сваровски»? Так это еще лучше бриллиантов! Да? Ай, дорогой, как мне нравится твоя квартира!
Стас, чтобы усилить впечатление, включил встроенный в джакузи фонтан. Это окончательно добило Айвазова.
– Ай,
Но как ни восторгался господин Айвазов квартирой, самые сильные впечатления ждали его на кухне. Увидев огромный зеркальный холодильник, он всплеснул руками:
– Ай, дорогой! Это же какой хороший холодильник! В него поместится барашек для шашлык, так? И еще один барашек для хазани-хоровац, так? И еще в него поместится любовник для такой жена, да? – Он захохотал и похлопал Стаса по плечу. – Извини, дорогой, шучу, шучу!
– Да мне-то что? – проворчал Стас. – Я вообще пока не женатый! Кофе хотите?
– Кофе? – обрадовался Айвазов. – Конечно, хочу, дорогой! Как не хотеть, да? Ты хорошо варишь кофе? Кофе варить, дорогой, – это искусство! Все равно как музыка, дорогой! Композитор Хачатурян говорил: хорошая чашка кофе – это как хороший балет! Художник Айвазовский – тоже армянин, почти мой однофамилец – говорил, что хорошая чашка кофе – это как хорошая картина! Когда я был совсем молодой человек, как ты, дорогой, я работал поваром у маршал Баграмян. Я ему варил кофе, да? Так маршал Баграмян говорил, что за такой кофе надо мне медаль давать!
– И что – дал? – заинтересовался Стас.
– Не успел! – Айвазов развел руками. – Умер! А так бы, наверное, дал!
– Ну, я-то сам кофе варить не умею, – признался Стас. – У меня для этого специальный автомат…
– Кофеварка? – возмущенно выдохнул Айвазов. – Разве можно, дорогой, пить кофе из кофеварки? Это, дорогой, все равно что спать с резиновой женщиной!
– Вы погодите возмущаться! – обиделся Стас. – Во-первых, у меня не кофеварка, а кофемашина. И такая, какой вы никогда не видели! Даже у вашего маршала Баграмяна!
Он жестом циркового фокусника включил свою роскошную кофемашину.
Великолепный итальянский агрегат негромко фыркнул, разогреваясь, и звучным женским голосом проговорил:
– Эспрессо? Капучино? Латте?
– Ай! – восторженно воскликнул Айвазов. – Она у тебя блондинка, сердцем чую!
– Да вроде бы черненькая, – с сомнением протянул Стас, разглядывая черный с золотом аппарат.
– Нет, дорогой, блондинка! У меня на натуральных блондинок чутье, я их по голосу определяю! Едва слово по телефону скажет, а я уже чувствую – блондинка! Дорогой, а кофе по-турецки она умеет? Да?
– Да, – подтвердил Стас. – Вы ей только сами скажите.
– Дорогая, – Айвазов сложил руки, закатил глаза и подошел к кофеварке: – Мне кофе по-турецки, да? Чтобы черный, как армянская ночь, горячий, как кровь армянина, и сладкий, как твой поцелуй! И телефончик свой запиши, да?
– Один кофе по-турецки! – сдержанным тоном проговорила кофеварка. Внутри ее что-то забулькало.
– Нет, дорогой, – Айвазов повернулся к Стасу, – я от тебя так просто не уйду. Мне твоя квартира так нравится, так нравится… у меня даже аппетит пропал! Я ее покупаю, да?