Расстрелянная корона. Книга 1
Шрифт:
Часть присутствующих с этим согласилась. Остальные же во главе с министром внутренних дел графом Толстым высказывали опасения в том, что отдача министра под суд будет означать падение престижа власти в глазах общества.
По результатам голосования все же победило мнение императора. Было принято решение об отдаче Посьета и Шернваля под суд.
После заседания Александр Третий вызвал к себе Кони и сказал:
– Что ж, Анатолий Федорович, дело можно считать решенным. Лица, виновные в преступной халатности, предстанут перед судом.
– Думаю,
– Почему? – удивился император.
– Насколько мне известно, департамент гражданских и духовных дел не намерен поддержать решение особого присутствия. Посьета жалеют многие высокопоставленные чиновники. В петербургских салонах только о том и говорят, что бесчеловечно обвинять заслуженного адмирала.
– На вас оказывают давление, Анатолий Федорович?
Кони улыбнулся:
– Меня, ваше величество, называют социалистом, возбуждающим рабочих. В министерство поступают доносы.
– Чем я могу помочь?
– Вы, к сожалению, лицо заинтересованное и не вправе оказывать давление на чиновников. В любой другой ситуации ваше слово стало бы решающим, но не в этой.
– Так вы считаете, что окончательное решение о предании Посьета к суду будет провалено?
– Не сомневаюсь в этом. Под суд пойдут, как говорится, стрелочники – мелкие чиновники, машинисты, а это несправедливо.
– Что предлагаете?
Кони вздохнул:
– Дабы избежать несправедливости, выход один – прекратить все дело о крушении поезда.
– Понятно. Я подумаю.
Кони попрощался с императором и покинул дворец.
Александр Третий издал милостивый манифест. На этом дело о крушении и закончилось. Посьету и Шернвалю на заседании департамента гражданских и духовных дел были объявлены выговоры без занесения в формуляр.
Александр Третий даже не представлял, какую бомбу он собственноручно закладывает под престол, идя на поводу у своих министров. Народ не только радовался спасению государя и его семьи, но и скорбел по погибшим в той катастрофе. Общество ждало открытого процесса над виновниками трагедии. Однако суда не состоялось. Получалось, что царь простил убийц.
Таким подарком не могли не воспользоваться радикально настроенные антимонархические силы. Так они и сделали немного позже. Подобная слабость, даже вынужденная, не прощается правителям государств. Только сильная власть пользуется уважением и поддержкой основной массы общества. Александр Третий должен был настоять на осуждении Посьета, но пошел на уступки.
Тогда мало кто знал о последствиях катастрофы, которые в недалеком будущем сыграют свою роковую роль в судьбе государя. При крушении Александр Третий получил не только ранение ноги, но и серьезные ушибы почек. Развилась опухоль. Она привела к инфаркту, сократившему жизнь императора.
Царь не забыл скромного, но непокорного чиновника Витте. Вскоре Сергей Юльевич был назначен министром путей сообщения. Впоследствии он стал и премьер-министром.
Пока шло следствие, в Россию по приглашению своей сестры Елизаветы приехала принцесса Алиса, которой уже исполнилось семнадцать лет. На этот раз она принимала участие в жизни двора, присутствовала на приемах и балах. Конечно же, девушка встретилась с наследником престола именно в день приезда. Николай с нетерпением ждал этого свидания, и вот оно наконец-то состоялось в одной из небольших комнат дворца.
Николай поцеловал принцессе руку.
– Аликс, если бы ты знала, как я рад видеть тебя!
– Я тоже очень рада, Ники, но прежде хочу упрекнуть тебя.
– В чем? – удивился наследник.
– Ты еще спрашиваешь? Почему ты не дал знать, что остался невредим, сразу же после трагедии на железной дороге? Как только к нам пришла весть о крушении поезда, о том, что при катастрофе погибли и получили ранения очень много людей, я едва не сошла с ума. Мне было так плохо, что я слегла. Перед глазами все время стояла страшная картина. Ты, окровавленный, изуродованный, лежишь под обломками, снегом и дождем. Глаза твои полны боли и молят о помощи, но рядом никого нет. Я плакала, и никто не мог успокоить меня. А ты не соизволил сообщить, что жив и не пострадал.
– Но, Аликс, еще из Харькова во все концы света были отправлены телеграммы о том, что царская семья осталась жива.
– Да, но эта телеграмма пришла в Лондон через два дня после катастрофы.
Николай опустился на колено, расцеловал руки принцессы.
– Прости, дорогая Аликс. Я не хотел причинить тебе боль.
– Ладно, Ники, довольно, а то войдет кто-нибудь и увидит нас в таком виде.
– Пусть. Я люблю тебя и готов объявить об этом на весь мир.
– И все же поднимись, я прошу.
Цесаревич встал. Его глубоко тронула забота принцессы.
– А ты любишь меня? – спросил он, глядя в ее красивые глаза, по-прежнему полные какой-то волнующей печали.
– Ники, не надо спрашивать об этом.
– Но почему, Аликс? Ведь для меня это вопрос жизни и смерти.
Принцесса улыбнулась:
– Ну прямо жизни и смерти?
– Да, – твердо ответил наследник русского престола.
Улыбка на лице принцессы Гессенской сменилась печалью.
– Я люблю тебя, Ники, но…
– Что «но», Аликс? – воскликнул Николай.
– Но боюсь, что нам не суждено быть вместе.
– Почему? Я готов немедля просить твоей руки и сердца.
– И я готова стать твоей женой, однако получим ли мы благословение? Бабушка, королева Виктория, недолюбливает твоего отца. Император Александр платит ей той же монетой. И потом, я слышала, что твои родители не считают, что цесаревичу пришло время жениться. Но больше всего меня огорчает другое, Ники.
– Что, Аликс?
– То, что выбор невесты для будущего русского государя – вопрос большой политики. Станут ли твои родители принимать во внимание наши чувства, Ники?