Расстрелянная разведка
Шрифт:
Парижская резидентура приняла решение привлечь Третьякова к сотрудничеству и использовать его для разработки Торгпрома. В Центр были направлены соответствующие предложения, в которых, в частности, отмечалось: «Третьяков — чрезвычайно умный и разносторонне образованный человек, сильно связанный своим воспитанием и прошлым с купеческим миром. Он пользуется хорошей репутацией в русских торгово-промышленных кругах».
С.П. Третьяков был привлечен к сотрудничеству с советской внешней разведкой в 1929 году. Против ожидания, он легко дал согласие работать на Москву. С этого времени в служебной переписке Третьяков проходит под оперативным псевдонимом
Причины, побудившие Третьякова пойти на сотрудничество с советской разведкой, кроются, скорее всего, в том, что он разочаровался в белой эмиграции. Это следует и из подготовленного им в 1929 году обзора, который находится в его оперативном деле:
«...После победы большевиков эмиграция разбилась на целый ряд групп и группировок: впереди ничего определенного, Советская власть справилась с белым движением, Европа в недоумении, началось дробление и деление на секты. В сущности, с этого момента эмиграция, по-моему, потеряла всякое значение. Вражда, борьба между собой и злословие — вот характеристика этого периода, продолжающегося до сих пор. Эмиграция потеряла какое-либо значение в смысле борьбы с Советской властью и в смысле влияния на политику иностранных государств...
С каждым днем, с каждым месяцем эмиграция теряет свое значение, и сейчас она утеряла его окончательно, с ней никто не считается, ее никто не слушает, и те истины, которые она ежедневно повторяет в своей прессе, созданной на последние трудовые гроши старых беженцев (молодые русские газет не читают), никого не волнуют и не убеждают. Эмиграция умирает уже давно, духовно она покойник».
В 1931 году в письме из парижской резидентуры указывалось: «"Иванов" является весьма ценным источником, с большими перспективами на будущее. Мы рассчитываем добиться через него ряда серьезных разработок».
С приходом в августе 1931 года к руководству Иностранным отделом ОГПУ Артузова работа внешней разведки по одному из давних противников советских органов государственной безопасности — Русскому общевоинскому союзу — значительно активизировалась. Соответствующие указания были направлены и в парижскую резидентуру.
На одной из встреч «Иванов» сообщил своему куратору:
«Ту работу, которую вы приписываете Торгпрому, он не ведет. Я допускаю, что кто-то из членов нашего союза участвует во вредительской деятельности, поощряет и финансирует ее, но Торгпром в целом, даже его президиум, не в курсе этой работы. Вот почему я ничем здесь вам помочь в принципе не смогу. В данное время союз не имеет никакого значения, он захирел, денег у него нет».
Парижская резидентура принимает решение переориентировать усилия «Иванова» на работу по РОВС.
Один из кураторов обратил внимание на тот факт, что дом 29 на улице Колизей, где находился штаб РОВС, принадлежит семье «Иванова». Штаб РОВС располагался на нервом этаже, а на втором и третьем проживала семья «Иванова», с которой он в то время не жил. Резидентура предложила «Иванову» вернуться в семью и переселиться на второй этаж дома. Центр выделил необходимую сумму денег для проведения ремонта жилых помещений. Супруга «Иванова» и дети расположились в пяти комнатах третьего этажа, а сам он занял две комнаты на втором этаже, которые находились над кабинетами председателя РОВС генерала Миллера и начальника 1-го отдела генерала Шатилова, а также канцелярией союза.
Из Москвы прибыла надежная прослушивающая аппаратура. Сотрудниками резидентуры были установлены в помещениях РОВС микрофоны,
От «Иванова» стала регулярно поступать «Информация наших дней» — так в ИНО ОГПУ окрестили получаемые сведения. На основании этой информации, проверяемой и дополняемой другими источниками, разведка смогла воссоздать достаточно точную картину деятельности РОВС.
Постоянно находившийся дома «Иванов» имел возможность фиксировать всех посетителей РОВС, своевременно включать аппаратуру и записывать содержание бесед Миллера со своими помощниками:
«9 января 1936 года. 10.55.
Миллер читает начальнику канцелярии РОВС Кусонскому письмо, написанное им генералу Идефиксу. В письме подчеркивается, что во Франции сознают, что лини» соглашение Франции и Германии может дать мир Западной Европе, и никакие франко-советские пакты не устрашат Германию. Миллер далее пишет о польско-германском соглашении, направленном против России, в которое он искренне верит. Он считает также, что Франция никогда не будет воевать с Германией из-за России».
«24 января 1936 года. 11.15.
Миллер в своем кабинете заслушивает сообщение руководителя информационного отдела РОВС Трубецкого. По сведениям последнего, в Румынии в ближайшее время произойдет изменение ее внешней политики от профранцузской к прогерманской. Румыно-польско-германское соглашение, направленное против СССР, не за горами. В данный момент лишь Титулеску является сторонником франко-румынского сотрудничества, но, по всей вероятности, его скоро уберут. Отношения между большевиками и румынским правительством должны скоро осложниться».
«4 сентября 1936 года. 16.30.
В беседе с Миллером Трубецкой полностью поддержал позицию Кутепова, направленную на активизацию террористической деятельности РОВС на территории СССР. По мнению Трубецкого, такая боевая работа, которую РОВС проводил в последние годы руководства Кутепова, была своевременна и совершенно необходима: ленинградское покушение надолго подняло в глазах эмиграции значение и престиж организации.
Соглашаясь с Миллером в том, что в настоящее время в основную задачу активной работы РОВС не входит индивидуальный террор, хотя бы по той простой причине, что средства РОВС истощились, Трубецкой тем не менее напомнил Миллеру, что за последние четыре года РОВС посылал своих людей в Россию с исключительной целью проведения террористических актов. Он подчеркнул, что генерал Абрамов (начальник 3-го отдела РОВС. — Авт.) и капитан Фосс (помощник Абрамова по террористической работе. — Авт.) неоднократно направляли своих людей в СССР с единственной целью убийства».
Это лишь три выдержки из нескольких тысяч страниц сообщений «Иванова», объединенных в многотомное дело под кодовым названием «Информация наших дней» (ИНД).
«Иванов» работал и днем и ночью. Благодаря этому разведка была в курсе почти всех деловых и личных встреч Миллера, организации и даже настроений отдельных белоэмигрантских лидеров.
В 1936 году резидент «Петр» сообщал в Центр:
«"Иванов" исполняет добросовестно необычайно трудную работу, ибо несомненно, что производство ИНД—вредное производство: слух, внимание, нервы напряжены 8—9 часов в сутки...