Рассвет 2050 года. Брат теней
Шрифт:
— Отлично сказано, сестричка. Ты уже настоящая госпожа этого кланового дома…
— Я принимаю твое приветствие, госпожа Розанна. — Форс был более вежлив, чем когда приветствовал женщину–вождя.
— А теперь, — Арскейн снова помрачнел, — я должен пойти к своему отцу, Форс. Он как раз обходит посты. И если хочешь, подожди нас здесь…
Розанна продолжала держать свои ручонки в его руках, и тут она снова осветилась той же широкой улыбкой, какой одарила своего брата.
— Здесь есть ягоды, брат моего брата, немного сыра, только что испеченная лепешка…
— Пир!.. — Он улыбнулся
— Настоящий пир! Ведь Арскейн вернулся. Беси говорила, что он не вернется, и все время плакала…
— Плакала? — В этом замечании ее высокого брата Форс заметил не только простой интерес. Потом Арскейн покинул их, широкими шагами пройдя между палатками, Розанна кивнула.
— Да, Беси плакала. Но не я: я — то знала, что он вернется…
— Откуда такая уверенность?
Ручонка притянула его поближе к козлам со щитами.
— Арскейн — великий воин. Вот… — розово–коричневый пальчик коснулся края последнего щита в ряду, — …вот этот сделан из шкуры грозовой ящерицы, ее Арскейн убил самостоятельно, в одиночку. Даже мой отец был не против, когда Певец племени сложил песню об этом подвиге и спел ее во время праздника… хотя он сам же неоднократно говорил, что сына вождя не стоит выделять больше, чем других воинов. Арскейн… он очень силен…
И Форс, вспомнив прошедшие дни, согласился с этим.
— Он сильный и могучий воин, и он совершил другие подвиги, о которых ваш Певец обязательно сложит песни.
— Ты не из нашего народа. Твоя кожа, — она сравнила его руку со своей, — светлая. И твои волосы… цветом они напоминают ожерелье Беси, когда на него падают солнечные лучи. Ты не из темнокожего народа.
Форс покачал головой. Среди этих людей со светло–коричневой кожей и черными волосами его более светлая кожа и серебристая шапка волос, наверное, выглядели вдвойне подозрительно.
— Я пришел из гор… расположенных далеко на востоке… — Он махнул рукой в ту сторону.
— Тогда ты, наверное, из кошачьего народа!
Форс проследил за ее указательным пальцем. Наг и Лура сидели вместе на приличном расстоянии от овец и крепких маленьких пони, как им, по всей видимости, и было приказано. Но, уловив приветственную мысль Форса, Лура встала и оставила Нага. Розанна рассмеялась в полном восхищении и обвила ручонками шею кошки, крепко прильнув к ней. В ответ послышалось раскатистое мурлыканье Луры, и шершавый розовый язык лизнул ее запястье.
— У всех ли людей твоего народа есть друзья–кошки?
— Не у всех. Дело в том, что кошек самих немного, и они самостоятельно выбирают, с кем им охотиться. Познакомься: это Лура, мой хороший друг и спутник по странствиям. А вон там — Наг, который путешествует с Капитаном Звездных Людей.
— Я знаю… его зовут Ярл, и у него добрые глаза. Он будет этой ночью разговаривать с моим отцом.
— Добрые глаза. — Форс слегка удивился этому описанию, так отличавшемуся от того, что, как ему казалось, он знал. Впрочем, откуда ей знать, каким кажется Ярл ему мутанту и отверженному племенем.
От рядов костров поднимался дым, смешанный с аппетитным запахом приготовляемой пищи. Форс не мог удержаться, чтобы не втянуть в себя воздух.
— А ты никак проголодался, брат моего брата!
— Быть может… чуть–чуть…
Розанна покраснела.
— Извини. Я снова распустила свой язык и забыла о Трех Правилах. Поистине, позор мне…
Ее пальчики крепко обхватили его руку, и она потащила его под входной полог палатки.
— Садись!
Пятки Форса уперлись в кучу толстых ковриков, и он покорно согнул свои длинные ноги и сел. Рядом с ним опустилась Лура. Розанна уже успела исчезнуть. Но не успел Форс даже рассмотреть изображения на картинах, висевших на стенах, как Розанна вернулась, неся перед собой широкий металлический таз с водой, от которой поднимался пар и разносился какой–то пряный запах растений. Через ее руку было перекинуто полотенце из грубого материала, и она держала его наготове, пока Форс умывался.
Затем появился поднос с ложкой, тарелкой и чашкой, наполненный тем же самым горьким напитком, который он варил в музее по указке Арскейна. Пшеничная каша, сваренная с кусочками мяса, и возбуждающий аппетит напиток утолили его чувство голода.
Наверное, после этого он задремал: когда Форс встал, была ночь, и малиновое пламя костра вместе с тусклым светом лампы боролось с тенями. Его разбудила чья–то рука, прикоснувшись к его лбу. Рядом с ним на коленях стоял Арскейн, и чуть дальше — еще двое. Форс привстал.
— Что… — Он еще не пришел в себя после сна.
— Мой отец хочет поговорить с тобой.
Форс постарался разогнать пелену сна, мешавшую думать. Один из стоявших перед ним мужчин был копией Арскейна, только немного старше. На шее второго была пара серебряных крыльев, присоединенных к цепочке из того же материала.
Вождь был ростом пониже своих сыновей, и его темная кожа потрескалась и сморщилась от знойного ветра и палящего солнца. Его подбородок пересекал рваный шрам от старой и плохо зажившей раны. Время от времени он потирал его указательным пальцем, словно рана все еще беспокоила его.
— Ты — Форс из клана горцев?
Форс помедлил.
— Был. Но сейчас я объявлен вне закона…
— Госпожа Нефата дала ему землю…
Одного пронзительного взгляда отца было достаточно, чтобы Арскейн умолк на полуслове.
— Мой сын рассказал нам немного о твоих странствиях. Но я бы хотел услышать больше о лагере степняков и о том, что случилось с вами там…
Во второй раз Форс повторил краткий обзор недавних событий. Когда он закончил, вождь одарил его точно таким же внушающим страх взглядом, который так убедительно подействовал на его сына несколько минут назад. Но Форс решительно встретил его.
— Ты, Рэнс, — вождь повернулся к молодому человеку, стоявшему рядом с ним, — позаботься, чтобы разведчики знали об этой опасности и были настороже. Кроме того, каждый час делай обход западных постов. Если начнется атака, на круглых холмах должны быть зажжены два сигнальных костра. Об этом должен помнить каждый…
— …Видишь, странник… — продолжил вождь через плечо, обращаясь к тени около двери, и лишь сейчас Форс заметил там четвертого человека, — …мы не идем на войну, как на пирушку, как, кажется, это делают степняки. Но если станет необходимо, мы будем сражаться! Мы, кто встречался с яростью громовых ящериц и брал их шкуры, чтобы изготовлять церемониальные щиты…