Рассвет Узумаки

Laaren

– Что это было? И кто это был?
– Нервно спросил лидер, оглядывая груду камней. В которую превратилась некогда монолитная скала.

– Сенсей... Мне кажется, это был тот, кто создал клонов в деревне. Очень похож...

– Да, Наоки? Интересно, как он здесь?.. Впрочем неважно, больше он никому ничего не расскажет. Нам надо убираться, но надо закончить здесь. А ты везучая - перевел он взгляд на Таюю.
– Но, как бы то ни было...
– Сенсей сбился. Девчонка отвела взгляд от груды камней и посмотрела на шиноби. В ее глазах, казалось, поселилась вся боль этого мира. Губы беззвучно пошевелились. 'Айдо... прости...' - разобрал мужчина

и поежился, будто от внезапного сквозняка. Говорить больше ничего не хотелось.

– Суитон: Суи...
– Грохот и град камней заставил шиноби Киригакуре отскочить в сторону. Девушка вздрогнула и резко обернулась.

Из-под бывшей скалы выбирался давешний красноволосый парень. Но в каком он был виде!.. Одежда свисала лохмотьями вместе с содранной кожей, на правой половине тела, там, куда вонзились акульи зубы, отчетливо виднелись сквозные дыры, половина лица была содрана о камень. Но при этом... По изуродованному лицу змеились извилистые линии, сходясь в точке на лбу, сквозь лохмотья прорывалось яростное сияние огромной печати, на руках и ногах мертвенным зеленым светом переливались странные символы, из рваных сквозных ран толчками выплескивалась синяя, с отчетливыми красными прожилками, чакра... И венчали все это глаза... Красные глаза с вертикальным зрачком на окровавленном, наполовину освежеванном лице!..

– Айдо...
– испуганно прошептала Таюя.

Жуткие буркалы скользнули по лицу сжавшейся девушки и остановились на рефлекторно попятившейся команде из Киригакуре.

– Вы!..
– в этом реве было мало человеческого, и немудрено, с разодранной шеей...
– Да как вы посмели!..
– Недавние загонщики, отчетливо ощущающие себя дичью, продолжили неосознанно пятиться.

Таюя совсем было приготовилась последовать их примеру и бежать от этого чудовища, в которое превратился человек, еще совсем недавно называвший ее 'Ю', но...

– Вы, проклятые твари, даже не представляете, какое количество чакры я сейчас сжигаю! И все из-за вас!
– Из земли внезапно вынырнули тонкие нити голубого цвета и прососались к телу говорящего, но он не обратил на это внимания.
– А самое страшное!.. Самое непростительное!..
– Попытки увязать вместе смысл слов и продолжающий вырываться из продырявленной глотки рев, не могущий принадлежать человеку, буквально пригвоздили девушку к месту.
– Самое непростительное, что вы уничтожили мой счастливый жилет чунина! И за это я выгрызу ваши внутренности и превращу в истекающий кровью и дерьмом фарш!

Руки стремительно сложили печати...

– Кеккай: Тенгаи Ходжин!

На груди, сжигая болтающиеся лоскуты кожи и одежды, вспыхнула печать.

– Фуин: Скорость Света!

Исчез... И в следующее мгновение Таюе показалось, что голос Айдо зазвучал со всех сторон одновременно...

– Ра-Ра-..зен-зен..-ган-ган-ган-ган-ган-ган-ган!!!

Семь еле слышно свистящих темно-синих сфер размером с человеческую голову с разницей в неотличимую долю мгновения воткнулись в тела своих жертв... И врагов не стало. Остался только пропитанный кровью песок.

Стоящий рядом с ямой, только что бывшей человеком, Айдо обернулся к девушке и попытался улыбнуться. От появившейся гримасы на изуродованном лице девушка, несмотря на крепкие нервы, вздрогнула.

– Ю... Я хочу спросить... Для меня это очень важно...

– Д-да, Айдо...
– Таюя все еще не могла решить, как же теперь относиться к этому... этому... этому.

– Надеюсь, ты умеешь шить... А то я за себя не отвечаю...
– И, наконец, потерял сознание...

Глава 11

Интерлюдия.

Несмотря на огромное окно вместо внешней стены, сумерки в кабинете сгущались гораздо быстрее, чем на улице. Вот утонула в тенях входная дверь, иероглифы на свитках в шкафах слились с темнотой... Ни один звук не нарушал тихое волшебство наступающего без катаклизмов и войн вечера, и даже АНБУ на потолке проникся моментом, стараясь дышать как можно тише. Ни один звук... кроме шуршания бумаги, доносящегося от письменного стола, освещаемого настольной лампой.

Спустя совсем немного времени звук перелистываемых страниц прекратился. Жалобно скрипнула спинка кресла, принимая на себя вес с силой откинувшегося назад тела.

– Эй, на потолке, дерни выключатель!

– Хай, Хокаге-сама!
– И кабинет залил ослепительный с отвычки свет.

– Сколько раз просить - не Хокаге, а Цунаде-сама! Не люблю...

– Извините, Хокаге-сама, не могу - я на службе!
– В голосе ёрзающего на потолке в попытках устроиться поудобнее АНБУ послышалась улыбка.

– Ксо...
– Раздраженно цыкнула сидящая за столом женщина и прикрыла руками уставшие глаза. Немного чакры - и все прошло, но симптом настораживающий.

'Надо бы поспать... Усталость все равно ведь никуда не денется. Но разобраны только вчерашние отчеты, а сегодняшние даже не тронуты' - Цунаде с ненавистью покосилась на солидную стопку бумаги, по-хамски возвышающуюся на углу стола.

'И Шизуне, как назло, на миссии... А это старичье, Советники так называемые!.. Вместо того, чтобы делом заняться, хоть какую-то реальную пользу деревне принести, отчетность разобрать, ходят и учат меня своим маразматическим фантазиям!.. В Суне, как докладывают, такие же старперы сидят и дрыхнут с удочкой у бассейна, в котором отродясь рыбы не было!.. Тряхнули бы пыльной стариной, вот хоть тюрьму проинспектировали а то не тюрьма, а проходной двор! Совсем Ибики распустился, и месяца не прошло, как опять заключенные сбежали! Даже Данзо, уж на что властолюбивая скотина и подлец, и то озаботился, посылал прямо перед побегом кого-то проверку провести, а эти...' - Хокаге в раздражении ударила было кулаком по столу, но рука замерла в миллиметре от столешницы. С некоторых пор бюджетная статья расходов на новую мебель и косметический ремонт в башне Хокаге неумолимо разрасталась, достигнув серьезной суммы и принося виновнице этого роста дополнительную головную боль...

Женщина развернулась к окну вместе с креслом и задумчиво окинула взглядом вечернюю деревню. В окнах домов как раз начал загораться свет.

'Тоже, что ли, домой пойти? А зачем?' -она невесело усмехнулась - 'Поспать можно и здесь, дела сами не переделаются, а дома меня никто не ждет, все они давно...'

Цунаде привычным уже усилием отогнала воспоминания о Наваки и Дане, но вдруг с удивлением поняла, что это уже не вызывает настолько сильной боли, как раньше. Да и при мысли об исчезнувшем клане и несостоявшейся семье теперь на ум приходит кое-кто другой.