Рассвет в старом зеркале

Емельянова Алина Игоревна

Февраль 24

Дни летели с неминуемой скоростью, я почти пережила зиму. Оказалось, что, чашка кофе порой согревает ничуть не хуже объятий любимого человека. Главное, не переборщить с дозировкой того и другого. За все это время что провела тут я научилась многому, что мне, скорее всего не пригодится в жизни, я шила, рисовала, писала стихи и очень много читала. Моя темная сущность ни разу не взяла надо мной верх, я уж было подумываю, что она просто сдохла от скуки. Порой здесь нечего было есть, и я перебивалась консервами и алкоголем оставшимися в подвале от прежнего хозяина, но запасы провизии уже подходили к концу. Я не думала об этом стараясь жить одним днем. Снег уже срывался редко, появились проталины, приближалась весна. Зимние вечера часто бывали одинокими, по тому, что когда заходило солнце, я оставалось один на один с темнотой. Стараясь не обращать внимания на сны, которые меня преследовали, я жила спокойной, размеренной жизнью вдали от проблем и людей. Но сегодняшний день был особенным, хотя я об этом пока не догадывалась. Неизвестно сколько еще времени я бы провела в этой дыре, если бы один момент. Как обычно с утра я поставила чайник, чтобы заварить себе чашечку

кофе. Я уже наливала воду, как вдруг чашка с грохотом вывалилась из моих рук. Вокруг меня все начало кружиться, я словно проваливалась в темноту. Это было видение, они так долго меня не посещали, что я уже забыла это ощущение пустоты. Через мгновение я увидела ведьм, всех вместе. Они знали кто я, черно-белые ведьмы объединились, чтобы убить меня, кто бы мог подумать. Они решили выбрать вечные муки, но любым способом избавить мир от меня. Я видела Селесту и даже ангелочка Джину, которые продумывали мое пленение. Я отказалась изгоем своего же клана, будто в этом была моя вина, словно я специально переродилась, чтобы уничтожить мир. Мне стало до боли обидно, из моих глаз начали капать слезы, а ведьмы растворялись в темноте. Подняв веки, я была растеряна. Умирать от рук своего клана никак не входило в мои планы. Тогда, мне ничего не оставалось, как сделать то, за что буду ненавидеть себя всю дальнейшую жизнь. Я объединилась со своей темной натурой, со змееносцем, мы слились с ней в одно целой, мы слились, будто всю жизнь были одним человеком. Я стала вдвойне сильнее, я стала той, кем и мне предназначалось быть с самого начала. Я стала собой. По крайней мере, на тот момент мне так казалось. Внутри меня разбушевалась буря и злость. Распахнув двери дома, я вышла на берег в одном легком черном сарафане, в котором ходила по дому. Босыми ногами я пошла по почти растаявшему снегу, к воде. Я была настроена решительно и обратилась к стихии воды. Волны начали расступаться. Тогда я поняла, что я и есть Бог, наивысшее неуязвимое существо, во власти которого был весь мир. Идя по высохшей тропе, мимо гигантской воды, я была решительно настроена, убить весь свой клан, пока они не сделали тоже самое со мной. Когда я посмотрела на мир новыми глазами, то он показался настолько унылым и запущенным случаем, что спасти бы его не смог, даже всемирный потоп. Подойдя к городу, я увидела сотни людей, которые все это время наблюдали за мной. От этого пришла в ярость, и обрушила волны прямо на них. Мне стало так смешно от их беспомощности. Освободив себе дорогу, направилась в сторону большого каньона, взяв стоящую на дороге машину. Я видела, что ведьмы находятся в том самом месте, которое я так часто видела. Теперь я знала, где они находятся. Через некоторое время я была уже на месте. Оставив машину на дороге, пошла на зов видения. Очутившись на равнине возле той самой скалы, я никого не обнаружила. Уже вечерело, а я стояла и смотрела в пропасть, не понимая, почему моя магия так подвела меня. Внезапно со всех сторон леса, я увидела огни. Ведьмы в серых одеяниях, больше напоминающие ночные сорочки, приближались ко мне. Это должно случиться сегодня. Подумала я, уверенная, что одержу победу, как было предсказано. Они обступили меня, а я стояла, смотрела на них черными глазами. На моем лице было непоколебимое спокойствие и уверенность. Хором они начали произносить какое-то заклинание, я никогда ими не пользовалась, поэтому даже не знала, что оно значит. Я попыталась дать им отпор, но поняла, что не могу пошевелиться. Придя в ярость, моя сила увеличилась, и мои попытки возобновились. Но ведьмы сделали что-то вроде магического барьера, из которого я не могла выбраться. Это продолжалось почти всю ночь, когда время начало близиться к рассвету. Ведьмы внезапно замолчали. Они достали небольшие клинки, обмотанные нитями и перьями. Вонзили их в свои сердца и замертво упали на землю.

– Нет! Джина!
– Закричала Рокс.

Из моих глаз покатились кровавые слезы. Все сбывается, только не так как я думала. Мое сердце словно разрывалось надвое. Я не понимала, что происходит и зачем они это сделали. Меня потянуло к земле, тело с грохотом рухнуло. Я перестала видеть, и стала куда-то падать.

Глава 7

Рассвет в старом зеркале

Я открыла глаза в довольно странном месте. Это была бетонная коробка, в которой не было ничего кроме большого, старого зеркала в стене. Все ясно. Они отдали свои жизни, что бы до конца дней запереть меня здесь. Я разозлилась и стала бить стены, но это было бесполезно. Тогда мой взор упал на зеркало. Неуверенно переплетая ногами, подошла к нему. Я смотрела на себя и свои глаза, они были жестоки как у самого отверженного маньяка.

– Неужели это я?

Картина начала расплываться, глаза превращались в мои обычные. Я увидела себя маленькой. Крошечного ангелочка лет 5 с зелеными глазками и длинными ресницами.

– Мама, а Пэм меня обижает. Она не хочет со мной играть.
– Промолвила девочка, толкнув другую.

– Рокси, ты чего? Нельзя толкать людей, только по тому что они не хотят того же что и ты.

– Если Пэм не хочет дружить с тобой, то найди новую подругу.

– Нет. Я хочу эту! С ней весело, и она красивая.

На моем лице появилась улыбка. Я уже давно забыла, какими крохами мы с ней были. Она всегда была со мной в радости и горести. Я увидела ее взрослой, они с Риком гуляли по улице, ведя за руку маленького сына. Ее ждет счастье и любовь. Мне стало так тепло внутри.

Изображение начало меняться. Теперь в зеркале появилась картина как мы с Кимом сидим на солнечной поляне в горах. Я впервые увидела, как он смотрит на меня со стороны. Так словно я являюсь главным человеком в его жизни, а мне комфортно и хорошо рядом, мои губы то и дело расплываются в улыбке. Мне всегда было стыдно перед ним за то, что я не могла дать ему ответных чувств. Но сейчас глядя на нас, я поняла, что его любовь ко мне была настолько чистой и искренней, что он был счастлив от того, что я просто рядом, и что у меня все хорошо.

Вокзал, я провожаю Джейка, и сильно плачу. Ухожу. А он сидит в поезде и смотрит мне в след, и даже когда вагон трогается, он не отводит взгляда и все смотрит и смотрит. В его глазах было столько тоски, что казалось, его сердце сейчас разорвется, но я этого не видела, не знала.

Линда, я вижу, как она смеется надо мной. Во мне просыпается ненависть, но вдруг картина университета меняется, и я вижу, как она заходит домой и плачет. Ее отец пьет и часто избивает мать, которой похоже на все наплевать. Линда делает уроки с младшим братом, а ночью моет посуду в кафе напротив, чтобы купить домой еды. Я увидела ее, когда она ходила в школу. Дети издевались над ней, дразнили и строили козни. Тогда, на своем выпускном, она решила, что теперь все будет по-другому, что теперь она будет хозяйкой положения, и никому не даст себя в обиду. Оказалось, она, просто играла роль дрянной девчонки, из-за своей разваленной на куски жизни. Отвернувшись от стыда, я вдруг увидела Мелиссу, выходящей из моей палаты. Она приговаривала полушепотом:

– Только борись, только борись. Не сдавайся тьме.

Получается, она с самого начала знала? Знала кто я, но все равно помогала мне? Но почему? Я увидела старушку, идущую мимо могил с цветами. Она остановилась и положила их. В могиле покоилась девушка 20-ти лет. Дочь Мелиссы.

Я увидела Селесту с охапкой цветов, она шла навстречу солнцу и пела невероятно трогательную песню, нежным как ветер голосом. Ее лицо сменилось, веснушками Джины, она стояла перед мольбертом и рисовала парня, в которого давно была влюблена, но так не отчаялась ему в этом, признаться. Она улыбалась, глядя на портрет, казалось, она могла любоваться им вечно. Портрет приблизился и превратился в лицо этого парня, он украдкой смотрел на Джин, когда она рисовала. Они ходили в одну художественную школу. Я увидела ее маму с опухшими от слез глазами, которая обивала пороги полицейских участков, в надежде найти пропавшую Джину. Я поняла, что никогда не смогла бы сказать ей, что ее дочери уже нет в живых. Наконец я увидела собственных родителей. Точнее я видела их свадьбу, они светились от счастья и целовались. Затем появилась я, маленький комочек, завернутый в одеяло. Глаза мамы переливались миллионам огней радости, когда она смотрела на меня. Слезы неудержимо капали с моих щек.

– Рокс, беги фотографироваться.
– Сказал папа.

Мы встали возле елки, а я обхватывала куклу, подаренную на Рождество. Я была самой счастливой девочкой на свете. Пока на меня не обрушилась, эта чертова сила.

– Дедушка, почитай мне сказку.
– Просил тонкий детский голосок.

– Зачем читать, если мы можем придумать свою? Про добрую принцессу Рокси и злую колдунью, которая хочет захватить ее королевство.

Надо же, я уже давно забыла его голос, седые волосы и морщины.

В зеркале появились до боли знакомые глаза, их я могла бы узнать из миллиона даже будучи слепой. Они искрились светом и счастьем, были самыми родными и желанными для меня, это были глаза Дарена. Он просто смотрел на меня и улыбался. Неужели я хотела уничтожить этот мир? Ведь все эти люди были частью меня и моей жизни. Они были так слабы, и в этом была их сила. Некоторых забрала смерть, и они были бы очень разочарованы, узнав, в какого монстра я превратилась. Мы живем в каждом сказанном нами слове, каждом жесте, улыбке, взгляде. Память не имеет срока годности. И мне бы не хотелось, чтобы меня запомнили такой. Я увидела рассвет, он был пленителен и ярок, люди любовались им, и казалось, они могли это делать вечно, затем он мутнел и становился черным, дети начали плакать, а взрослые прижимали их к своей груди, уверяя, что все будет хорошо.

Изображение исчезло, в отражении появилась я. Говорят, что глаза – зеркало души. Неужели моя настолько черная? Мне стало настолько омерзительно от этого вида, черных глаз, абсолютно безжизненных и диких, что я ударила зеркало рукой что есть силы. По нему побежала трещина, а осколки впились в мою руку, и она начала кровоточить. Мне было все равно, я ударила его еще раз, и еще раз и еще. Пока оно не осыпалось совсем, и я не перестала видеть свое отражение. Оно было мне противно. Я плакала и проклинала природу за то, что она сделала меня исчадием ада. Наконец не выдержав мук совести, я взяла осколок зеркала и воткнула его себе в живот. Упав на пол, комната начала рассыпаться, а я полетела к свету.

Февраль 25

Увидев перед собой небо, поднялась. Вокруг все так же лежали мертвые ведьмы. Казалось, я провела в той комнате вечность, на деле же, секунды. Подойдя к обрыву, мне вспомнились все мои видения и картины. Это происходит именно так, как должно происходить. Близился рассвет. Я смотрела вдаль с надеждой, кроме которой, у меня больше не было ничего. Первые лучи солнца были так прекрасны, оно поднималось все выше. Ослепляя своим золотым светом и отражаясь в моих зеленых глазах. Я еще долго стояла и наблюдала за этим завораживающим зрелищем. Никогда не думала, что буду так ценить желтый цвет обычного солнца. Моя кожа посинела от холода, я все так же стояла лишь в одном сарафане, но мне это нравилось. Нравилось ощущать себя уязвимой и беспомощной. Я взяла факел и подожгла тела мертвых ведьм. Мне было невыносимо больно, что из-за моей глупости они были вынуждены отдать свои жизни. Я надеюсь, что не подвела их. Не важно, что наш клан теперь мертв. Главное, что мертв змееносец. А значит, природный баланс снова восстановлен, и теперь есть только люди, и эта планета в их распоряжении, беречь ее или убивать, только их выбор. Люди, живущие чувствами, слабы и уязвимы, но это делает их в тысячу раз сильнее тех, чье сердце выточено из горной скалы. Таким людям я доверяю, остальные же, просто манекены, научившиеся подражать живым. Я сидела на краю пропасти и разглядывала кинжал. Мне хотелось убить себя, чтобы быть вместе с кланом. Я лишилась своей силы, но осталась жива, а они нет, и это казалось мне до боли несправедливым. Водя острием, по нежным запястьям и уже собравшись с силами, меня остановила мысль о Дарене. Он не помнил обо мне, и конечно моя смерть не обеспокоила бы его, или он даже о ней и вовсе не узнал, но чувство что я проведу остаток дней, так и не коснувшись его губ, резала мое сердце без ножа. Я встала и направилась к дороге, где оставила машину. Вернувшись в дом, я всю ночь плакала и кричала в подушку. Мне не хотелось жить, но ради него, я держала себя в руках.