Шрифт:
Я чую зло, я вижу тень,
К закату клонится мой день
Все вдруг застынет в тишине
Тьма поглотит любовь во мне
Но первый лучик, солнца свет
Все оживит… Грядет рассвет…
Пролог
Ночь. Свет от огня нескольких свечей будто бы специально выделил небольшое пространство среди большой комнаты. От приоткрытого окна тянуло влажным воздухом с запахом тумана, ласково укрывшего землю до утра. Пламя на кончиках фитилей под ласковыми течениями воздуха, подобно танцовщице исполняло незнакомые танцы, извивалось, показывая свою грацию незримой публике. Свет дребезжал, заставляя тени дрожать вместе с ним, создавая атмосферу пещеры сказочного горного короля. Чарующий свет, как ты прекрасен… Дверь в комнату слегка дрогнула и, нарушив тишину, со
Прошлое… Все то, что мы помним, было дорого для нас. А было ли оно? Ответ вроде бы прост, но… Каждый из нас помнит свое прошлое и с каждым дыханием оно уносится все дальше, туда, на пыльные страницы книг, фотоальбомов, которые возможно, так никто и не откроет. Проходит десять лет, двадцать, тридцать, и вот, мы вместе со своими детьми читаем в учебниках то, что называется историей. Предложение за предложением перед нами рисуется определенная картина, того, что должно быть нашим прошлым…Чувствуешь. Твоего прошлого нет. Все это иллюзия. Твой альбом, твои книги, все, что ты помнишь, ляжет в стопку других таких же подобных. Миллионы, миллиарды документов, горы потерянной памяти… Забытого прошлого. Все это тех, кто шел перед нами, тех кто был до. Прислушайся. Ты слышишь этот стук? Это твое сердце отсчитывает бег времени. Ты пока еще жив. Твоя память еще жива. Но… А что будет после?
Многое уже ушло безвозвратно, осталось где-то там за поворотом. Далеко… Но все же, оно продолжает жить. Продолжает держать незримыми корнями. Преследует тенью, напоминает о себе. Притягивает, словно магнит. Такое родное, близкое. Оглянись…
Мир постоянно движется вперед. Люди торопятся жить, стремятся вперед, чтобы хоть краем глаза успеть заглянуть в будущее. Получить ответы на вопросы. Да, то, что было, уже прошло. Оно беззащитно. Его можно уничтожать, рвать на куски, сжигать, разрушать. Потери кажутся незначительными, ненужными. Прошлое не ответит. Молчаливо, оно будет ждать. Ждать, когда за очередным поворотом оно встретит нас. Посмотрит нам в глаза усталым взглядом, укажет путь домой. Все что проживаем сейчас, уже прожито… И тогда, в тот самый момент, вдруг придет осознание того, что мы для самих себя, как-то незаметно стали чужими. И в голове непременно всплывет вопрос. Тот самый, который гнал нас вперед: «А что будет после?»
Глава I
С неба, затянутого серой пеленой, падал снег. Большие пушистые хлопья медленно летели к земле. До нового года оставались считанные минуты. Природа, будто готовясь к предстоящему празднику, посредством белоснежного снега, стремилась создать на земле идеальную чистоту. Там, где еще оставались кусочки черной земли, скоро будет белое покрывало. Все вокруг, пусть ненадолго, станет девственно чистым. И деревья, и дома, и улицы. Такой снег называют новогодним, за его красоту, за ощущение чуда, которое он приносит с собой. И дети, и взрослые, увидав белые большие хлопья в окно, невольно замирают, чтобы насладиться тем, чего порой так не хватает. Тем, что приносит новогодний снег вместе с чистотой и чудом – надеждой.
В лесу на окраинах Екатеринбурга стоял дом. Двухэтажный старинный особняк, которых осталось не так много в наше время. Внутри этого дома царила легкая суета. Люди готовились встречать новый год. В доме ощущался уют. Было заметно, что хозяева, недавно въехавшие в этот дом, постарались сделать все, чтобы в нем было удобно и комфортно. Новая мебель, обои, люстра. Картины бывших хозяев на стенах сменили яркие полотна современных художников… Казалось, все в этом доме было новым, кроме самого дома. Старые вещи, оставленные прежними владельцами, были убраны на чердак или выброшены. Но оставалась одна вещь, которая помнила времена задолго до этого вечера.
На камине стояли часы. Это были обычные часы, которых в начале девятнадцатого века было множество. Потертые, со сколами, и выцветшей краской они продолжали свой ход. Хозяева дома менялись. Одни уходили, другие появлялись. И каждый появившийся оставлял часы на своем месте. Казалось, что ни у кого из владельцев не поднималась рука притронуться к ним. На самих часах и под ними скопился большой слой пыли, хотя вокруг них она отсутствовала. Эти часы словно жили независимо от жильцов. Радивые хозяйки протирали их время от времени, но пыль словно притягивало к этому предмету, как к магниту и вот они уже вновь стоят, покрытые слоем серого налета. Была в них и еще одна странность. Они показывали всегда точное время. Завод должен был уже давно закончиться. Их не заводили, а они все продолжали идти каким-то чудесным образом. Но все же, это были обычные часы, по какой-то невероятной оплошности, оставленные на камине.
В этот вечер дом был празднично украшен, всюду сверкали огни. Большая елка – красавица тянулась к потолку в углу комнаты. В камине потрескивали дрова, наполняя помещение теплом. Близился 1980 год. За столом собралась множество людей: гости, хозяева, взрослые и дети. Все одинаково радовались предстоящему событию, ожидая боя курантов по телевизору. Шампанское было уже разлито по бокалам. По телевизору куранты уже отсчитывали последние секунды. Глаза людей были устремлены туда на экран, в томительном ожидании. И только самый маленький гость этого дома, трехлетний Алексей смотрел не в телевизор. Он зачарованно смотрел на эти самые старинные часы на камине.
Секундная стрелка отсчитывала такт за тактом. 55, 56, 57, 58, 59… Но в этот момент, секундная стрелка вдруг остановилась, будто бы запнувшись и уткнувшись в непреодолимую преграду. Все вокруг словно замерло. Мальчик Алеша, будто что-то почувствовав, изумленно вздохнул… Через секунду стрелка продолжила движение, только путь ее лежал уже в обратном направлении. Отсчитав несколько секунд, стрелка ускорила свой ход, словно пытаясь догнать убегающее время. Она все ускорялась, и вот, уже минутная стрелка совершала оборот за секунду. Через несколько секунд, к ней присоединилась и часовая стрелка. В какой-то момент времени казалось, что часы сейчас взорвутся, но вдруг стрелки замерли и вновь продолжили свой неспешный обычный ход. Только выглядели они уже по-другому. Потертости и сколы исчезли. Цвета вновь были яркими и красочными. Только пыль продолжала все также лежать на часах. Пыль расстелилась по каминной полке и вокруг часов. В комнате уже не было ни мальчика Алеши, ни гостей, ни телевизора. Она приняла свой обычный, давно забытый вид со свечами, картинами. Только большие снежные хлопья за окном все так же неспешно падали, да небольшая елка, украшенная не электрическими гирляндами, а обычными, сделанными руками ребенка. Вместо искусственного снега на ветках то тут, то там лежала вата. Вместо игрушек были развешаны конфеты, яблоки, груши, орехи…
Человек снял часы с полки. Сдув пыль он перевернул их и, заведя висящим на них же ключом, поставил обратно на место.
– Так-то лучше, – сказал он, а затем подошел к окну. За окном был день. Среди белого снега бегали мальчик и женщина. Они играли в снежки. Кидая друг в друга белые комки снега они смеялись и не замечали ничего вокруг. Это были его жена Мария и сын Ян. Вот мальчик споткнулся, уворачиваясь от очередного комка снега, запущенной Марией. Упав в снег, он перевернулся на спину и кинул снежок в ответ. Снежок попал точно в цель. Смеясь, женщина решила отомстить сорванцу и стала закидывать его снегом двумя руками. Мальчик осыпал ее снегом в ответ. Через несколько секунд они оба были полностью в снегу. Ян неожиданно быстро поднялся и побежал к маме. Женщина распахнула руки в стороны, чтобы заключить его в объятия. В следующий момент они оба, заливаясь смехом, обнимались, стоя в снегу. Мужчина за окном сам себя поймал на том, что улыбается. Это были его самые дорогие люди.
– Каким будет ваш ответ, Алексей Александрович? – Мужчина оглянулся. Посреди комнаты стояла женщина, одетая в черное строгое платье до пола конца 19 века: плащ укутывал практически всю ее фигуру, шляпа с большими полями, фасона, ставшего уже не модным в это время. В руках, высовывающихся из-за плаща, был зонт смолянисто-черного цвета с деревянной ручкой. Чуть дальше стояла девушка в подобном черном плаще. Отличием было лишь то, что вместо шляпы ее голову покрывал капюшон.
– Позвольте полюбопытствовать, Ольга Петровна. Почему вы в таком одеянии? За окном зима, а вы одеты, словно ожидаете, что с неба вот-вот польет дождь. – Мужчина подошел к столу и, положив шелковую ленточку с портретной миниатюрой, на которой была изображена его жена на одну из страниц лежащей на столе книги.