Рассвет
Шрифт:
Прижимаясь спиной к стене, я вошел в дом. Окинул взглядом комнату — обстановка была незнакомая. Когда я приходил сюда последний раз, гостиную украсили к свадьбе, а теперь все было холодное и бледное. Включая шестерых вампиров, столпившихся у белого дивана.
Они собрались все вместе, но не из-за этого я замер на пороге с открытым ртом.
Дело было в Эдварде.
Я не раз видел его гнев и однажды видел его муки. Однако теперь… нет, то была не просто боль. В глазах Эдварда читалось безумие. На меня он даже
Я даже не смог насладиться его страданием. Меня терзала единственная мысль: отчего он так мучается? Я проследил за его взглядом и… как только увидел ее, тут же учуял запах.
Теплый чистый человеческий запах.
Беллу, свернувшуюся клубочком, наполовину скрывал подлокотник дивана. Она сидела, обхватив колени, и на какой-то миг я увидел перед собой прежнюю Беллу, ту, которую любил: мягкая персиковая кожа, глаза шоколадного цвета. Мое сердце забилось в странном неровном ритме, и я подумал, уж не снится ли мне все это.
А потом увидел ее по-настоящему.
Под глазами — темные круги, выделяющиеся на изможденном лице. Она что, похудела? Кожа туго натянута на скулы, еще чуть-чуть — и порвется. Темные волосы убраны в растрепанный узел на затылке, но несколько прядей налипло на взмокший лоб и шею. Пальцы и запястья такие хрупкие, что смотреть страшно.
Она действительно больна. Серьезно больна.
Эдвард не солгал. Чарли рассказал Билли правду.
Пока я смотрел на Беллу во все глаза, она позеленела.
Белобрысая кровопийца — та, что вечно выпендривалась, Розали — склонилась над Беллой, как бы загораживая ее от меня.
Это она напрасно. Я почти всегда знал, что думает и чувствует Белла — ее мысли были так очевидны; порой казалось, они написаны у нее на лбу. Белле не нужно было подробно расписывать ситуацию, чтобы я все понял. Она недолюбливала Розали. Рассказывая о ней, она особым образом кривила губы. Белла ее боялась. По крайней мере, раньше.
Теперь в ее глазах страха не было. Она словно чувствовала себя… виноватой.
Розали быстро подставила тазик, в который Беллу тут же с шумом вырвало.
Эдвард упал на колени — взгляд по-прежнему страдальческий, — и Розали жестом велела ему не подходить слишком близко.
Ерунда какая-то.
С трудом подняв голову, Белла смущенно улыбнулась.
— Извини, — шепнула она мне.
Эдвард едва слышно застонал и прислонился головой к ее коленям. Она положила ладонь на его щеку. Как будто утешала.
Я сам не заметил, что ноги несут меня к Белле, пока Розали не зашипела, встав у меня на пути. Я ее почти не видел — как будто она в телевизоре, ненастоящая какая-то.
— Роуз, не надо, — прошептала Белла. —
Белобрысая неохотно ушла с дороги и присела на пол в изголовье дивана, готовясь к прыжку. Не обращать на нее внимания оказалось совсем просто, я даже не ожидал.
— Белла, что случилось? — шепнул я, невольно упав на колени по другую сторону дивана, напротив ее… мужа. Он словно не замечал меня, я тоже на него не смотрел. Я взял вторую Беллину ладонь в обе руки — кожа была ледяная. — Все хорошо?
Идиотский вопрос, конечно. Она не ответила.
— Я так рада, что ты пришел меня навестить, Джейкоб…
Пусть Эдвард не умел читать ее мысли, он уловил в этих словах какое-то скрытое от меня значение. И вновь застонал в одеяло, которым укрыли Беллу, а она погладила его по щеке.
— Что такое, Белла? — вновь спросил я, крепко стиснув ее холодные хрупкие пальцы.
Вместо ответа она окинула комнату взглядом, в котором была мольба и предупреждение. Шесть пар беспокойных желтых глаз сосредоточились на ней. Наконец Белла обратилась к Розали:
— Поможешь?
Та поджала губы и смерила меня таким злобным взглядом, словно хотела разорвать мне глотку. Не сомневаюсь, так оно и было.
— Прошу тебя, Роуз.
Белобрысая скорчила недовольную мину, но потом все же наклонилась к Белле рядом с Эдвардом, который даже не пошевелился. Она осторожно просунула руки под Беллины плечи.
— Нет, — прошептал я, — не вставай…
Она выглядела такой слабой.
— Я отвечаю на твой вопрос, — отрезала Белла. Наконец-то в ее голосе прозвучали знакомые нотки.
Розали подняла Беллу с дивана, а Эдвард остался на месте и уронил голову на подушки. Одеяло упало к Беллиным ногам.
Ее тело отекло, живот неестественно раздулся: его плотно обтягивала огромная серая футболка. Ноги и руки, наоборот, похудели, словно огромный пузырь образовался из того, что высосал из Беллы. Я не сразу понял, что это такое — пока Белла не обхватила свой раздувшийся живот, ласково положив одну руку сверху, а одну снизу. Как будто укачивала ребенка.
Тогда до меня дошло, что случилось, хотя поверить в это я не мог. Мы же виделись месяц назад! Белла еще не была беременна, по крайней мере не настолько)
По всей видимости, была.
Я не хотел на это смотреть, не хотел об этом думать. Не хотел представлять его в ней. Сама мысль о том, что мерзкая тварь пустила корни в теле моей любимой, была отвратительна. Я сглотнул, едва подавив тошноту.
Все оказалось еще хуже, намного хуже. Меня потрясла страшная догадка: Белла так быстро раздулась и выглядела такой изможденной, потому что ребенок питался ее жизненными силами.
То было чудовище. Как и его отец.