Рассветы без меня
Шрифт:
Не бояться. Очень хочется стать отважной, но у меня дрожь по телу от одной только мысли, что нас схватят «Крутые». А ещё есть Дадиев, который, как оказалось, в неплохих отношениях с ними, и он тоже вряд ли откажется от возможности осуществления своих планов. И какой интересно существует вариант, при котором всё может наладиться?
Мы пробиралась через какую-то рощу, ломая сухие ветки, перегораживающие нам дорогу. Ник сказал, что ждать автобус на остановке возле посёлка опасно, так как нас могут заметить, а к дороге, где он будет проходить, и где можно укрыться, чтобы не привлекать внимание, путь проходил через эти заброшенные насаждения. Перед тем, как мы покинули дачу Дена, мне удалось выпросить у Ника немного времени
— Ты всё?
— Всё. Почти, — отозвалась я тут же и потянулась к одежде, висящей на крючке. Совсем не ожидала, что Никита по-своему расценит мой ответ, и дверь в ванную внезапно открылась, а на пороге с растерянным взглядом застыл Ник. Его глаза на мгновение вспыхнули, а я только и смогла сорвать с крючка вместо одежды, висящее по соседству полотенце, и тут же им прикрылась, пока он делал шаг ко мне навстречу. Ещё один, он не отводил глаз, а я покраснела от собственных не самых приличных мыслей насчёт нашего присутствия в этой комнате. Но Ник вопреки моим самым откровенным ожиданиям лишь что-то протянул мне и голосом, не терпящим возражений сообщил:
— Вот. Надень эту «бандану». Тебе нужно спрятать волосы. Пялиться на тебя не перестанут, слишком уж ты хороша, а вот то, что подходишь под описание беглянки-блондинки, если и заметят, то не сразу, — я быстро взяла предложенную вещь из рук Ника и поспешно кивнула, всё ещё не в силах произнести и слова, а он тем временем развернулся и, уже взявшись за ручку двери, снова обернулся:
— И если бы мы так не спешили, мне бы вряд ли удалось сдержаться. Поэтому поторопись. Если не выйдешь через минуту, я снова зайду, — он подмигнул и вышел из ванной, а я, наконец, принялась одеваться, и спустя совсем немного времени уже покинула чуть не ставшую свидетелем страстной сцены комнату, на ходу убирая волосы, собранные в хвост под предложенную «бандану».
Я снова начала заливаться румянцем, вспомнив эту картину. Достаточно прохладный воздух для весенней поры и внезапный порыв ветра остудил разгоряченные щёки, а заодно и мысли. Я закуталась в воротник свитера, и старалась не думать о будущем, одновременно избегая и воспоминаний о недавнем прошлом.
Чем дольше мы шли, тем тяжелее было переставлять ноги: они словно не хотели меня слушаться. Я и сама сомневалась в наших действиях, но Никита уверенно шёл вперед, и выбора у меня не оставалось. Мы иногда останавливались и вслушивались в тишину, оглядываясь по сторонам. Темноту уже начали сменять сумерки, и нужно было поторапливаться. Вот-вот проедет автобус, нужно успеть выбежать ему навстречу и попытаться остановить. На дороге стоять нельзя, чтобы не засветиться, и ожидать его предлагалось в густых ветвях кустарника неподалеку.
Когда мы уже почти достигли нужного места, Ник вдруг обернулся и пристально посмотрел мне в глаза. Во взгляде никакого холода, напротив. Миг, и он снова стал прежним, хоть и было заметно — его что-то тревожит. Ещё бы. Беспокоиться было о чём.
— Мия. Пожалуйста, сделай, как я прошу, — слишком мягко прозвучал его голос. Обычно таким говорят с пациентами перед тем, как сообщить весть о страшной болезни. Я интуитивно обняла себя руками за плечи, а Ник продолжил: — Через несколько минут подъедет автобус. Увидев его вдали, сразу не выбегай на дорогу. Дождись, когда он будет близко, чтобы ты недолго оставалась на видном месте. Здесь поворот и никто на обратит внимание, что автобус останавливался…
— Но…
— Не перебивай. Я всё объясню. Автобус едет около часа, не доезжай до вокзала и выходи раньше, недалеко от парка «Строителей». В дальней части есть сквер, жди там.
— Ник, почему ты мне это говоришь? — у меня сердце замирало. Мы же вместе собирались покинуть этот поселок. Мне казалось Ник смотрит виновато. Он сжимал мои плечи, и я даже думать не хотела, что значат его слова.
— Вдвоём нам нельзя. Уверен, мы вызовем подозрения, «Крутые» уже обошли местный народ с нашими ориентировками, и акцент сделан на том, что мы вдвоём. На тебя одну они не обратят внимание. Поверь, так будет лучше.
— А ты?
Пауза. Взгляд в сторону и вздох.
— Я приеду на следующем автобусе. Он идёт через час-полтора. Я же говорю, всё будет хорошо. Поодиночке нам будет проще отсюда выбраться. Это для твоей же безопасности. Я, конечно, могу первым сесть в автобус и дождаться тебя на следующем, но это будет как-то не по-джентльменски, — хоть он и улыбнулся, я всё равно ощущала повисшее в воздухе напряжение.
Вдруг почувствовала, как к горлу подступает ком. И всё стало ясно. Я обуза для Ника. Он просто не хочет, чтобы я ему мешала. Поэтому отправляет меня одну. Или нас, действительно, вдвоём быстрее схватят, обратив внимание?
— Да мало ли людей, бродящих тут по двое! И с чего ты взял, что меня не перехватят где-нибудь на подъезде к городу? — если он так хочет казаться джентльменом, то пусть объяснит, как сможет защитить меня на расстоянии! — А разве в список доблести и чести не входит сопроводить даму до дома, ограждая её от возможных бандитов?
— Ты шутишь, — шире улыбнулся Ник. — Это уже хорошо. Но, пойми, это твой шанс выжить. А странным появлением посреди дороги в столь ранний час, мы лишь привлечём бандитов, а не наоборот. Вряд ли они разъезжают на автобусах, но на остановке скорее всего поинтересуются у водителя, не наблюдал ли тот странную парочку. Так проще и лучше. Поэтому не спорь со мной и делай, что говорю, — мне показалось последнюю фразу он бросил уже раздражённо, хоть и усиленно сдерживался.
Нет больше смысла перечить. Я не нужна ему. Господи, да и как иначе? Ник — одиночка. И он считает, что моё будущее вполне определено. Когда-то сам «уступил» меня Тёму, и вполне спокойно жил с этим. Хоть иногда и давал о себе знать. Видимо, теша свое самолюбие. А я должна выйти замуж и жить, как все нормальные люди. Вот только что делать с обезумевшим пульсом? С этими воспоминаниями, вызывающими бурю эмоций? И этим чёртовым взглядом, от которого хочется выть волком и умолять не отправлять одну. Я смотрела не отрываясь в тёмные глаза, и вместо ещё недавно пытающихся пробиться сквозь маску слёз, из груди уже вырывалась волна гнева. Он снова меня оставляет! Его снова не заботит, что я буду делать дальше! Может быть, он не настолько плох, как я о нём раньше думала, но цели у него, как обычно, отличаются от моих! Ничего не изменилось! Уже собиралась произнести всё это вслух, но он вдруг сделал шаг и заключил меня в объятия. Тут же почувствовала его губы на своих губах и сильнее вжалась в него, отбросив в сторону все недавние мысли. Я растворилась в этом поцелуе. Нежным до головокружения и страстным до дрожи. Мне казалось я слышу лишь стук своего сердца. И его. Словно вокруг ничего. И никого. Только мы. Его руки крепко сжимали меня в объятиях, и было сложно дышать, но не только от того, что Ник слишком сильно прижимал меня к себе. Я никак не могла насытится этим поцелуем, насладиться его вкусом, удовлетворить то безумие, которое он вызывал. И правда, ничего не изменилось. Я по-прежнему теряю голову, когда он меня обнимает. И кажется, меня всё меньше заботят мысли, правильно ли это. Никита резко остановился и немного отстранился. Он сейчас глубоко дышал, и зажмурившись на мгновение, поцеловал меня в лоб, словно сдерживаясь.
— Беги к дороге, — произнёс он вполголоса, пока я приводила в чувства свой разум. — Автобус вот-вот появится, я отойду вглубь рощи, чтобы меня не было видно.
Но вместо того, чтобы послушаться, прижалась к нему, и, обхватив его шею, прошептала:
— Ник, Ник… я… — так и не смогла этого сказать, к глазам подступили предательские слёзы, а одна всё-таки скатилась по щеке. Я сжала губы, а он провел пальцем по моему лицу, вытирая предательницу и взял меня обеими руками за лицо:
— Принцесса, ну что ты? Всё будет хорошо, — может, мне показалось, но его голос дрогнул.