Растим сына, растим дочь: Советы священника — многодетного отца
Шрифт:
Любой яркий образ оставляет в душе ребенка глубокий след. Если вы позволяете смотреть по телевизору все подряд, то до беды недалеко. Ребенок все впитывает, особенно он запоминает поведение взрослых и подражает им. Если ребенок видит в рекламе по телевизору, как компания здоровых мужиков прыгает от радости, когда на них с неба падает ящик пива, то он запомнит, что при слове «пиво» надо прыгать и радоваться. Если ребенок видит по телевизору, как здоровые мужики таращат глаза на проходящую мимо мини-юбку и с видом знатоков перемигиваются, то он будет разглядывать ноги у своих одноклассниц в школе и перемигиваться со своими друзьями. Это будет нормой его поведения.
Сейчас некоторые, а может быть, даже большинство родителей считают, что ребенок должен знать все стороны жизни. «Пусть ребенок знает все! А то вырастет в тепличных условиях, выйдет в жизнь, встретится с правдой жизни и не выдержит
По поводу таких рассуждений нужно отметить три момента. Во-первых, задача воспитания, конечно же, не в запретах. Как мне сказал один иеромонах, задача воспитания в том, чтобы развить у ребенка вкус и понимание, что такое хорошо и что такое плохо. Чтобы ребенку самому неприятно было смотреть плохой фильм. Во-вторых, чтобы ребенок мог сам оценивать, ему надо сначала дать образец, от которого он будет все отсчитывать, с которым он будет сравнивать. Поэтому очень важно, чтобы в раннем детстве ребенок духовно питался только из чистых источников. Например, если такие шедевры советской мультипликации, как «Аленький цветочек», «Буратино», «Царевна-лягушка», «Конек-горбунок», снятые в 40-60-х годах, будут окружать ребенка, то современный мультфильм с драками и мордобоем ребенок явно оценит как плохой и сам не захочет его смотреть. В одной семье мы видели, как дети сразу зовут родителей, когда видят на экране что-то современно-напористое, непривычное для них. Они сразу чувствуют, что сейчас будет какая-то жестокость, и просят родителей быстрее выключить телевизор.
Я не боюсь, что мой ребенок при этом вырастет изнеженным созданием, выросшим в тепличных условиях. Все как раз наоборот: лишь оберегая ребенка от фильмов, разрушающих его психику, можно вырастить его сильным. Когда мы сажаем дерево, то понимаем, что оно не сразу станет мощным и крепким. Пока оно маленькое, его можно легко раздавить, переломить, вырвать из земли или, наконец, искривить, чтобы оно росло криво. Но пройдет лет 10–15, и его уже не переломишь. Так же и душа человеческая. Если душа всегда стремилась к Небу, то человек будет жить честно и просто. Если душа человеческая еще в детстве была надломлена грехами, то след от этого тоже будет на всю жизнь. Так что если «закалять» душу и нервную систему ребенка видом крови и убийства, то на самом деле у него просто огрубеет сердце, и при виде настоящей боли она не будет замечена. И если вдруг родителям будет плохо, то сердце их любимого «закаленного» чада будет молчать, и ни капли жалости или сострадания в этом сердце так и не найдется.
Воспитание предполагает создание у человека определенной иерархии ценностей. Без этой иерархии невозможно оценивать ситуацию и принимать решение. Например, журналисту предлагают написать лживую статью за приличное вознаграждение. Если в его иерархии ценностей совесть на первом месте, он легко отказывается от предложения. Это нормальный, честный человек. Если у него на первом месте деньги, он легко соглашается. Это откровенный негодяй. А если у человека нет никаких принципов? Это будет совершенно беспринципный и потому очень опасный человек. Он в каком-то смысле хуже откровенного негодяя, так как не знаешь, чего от него ожидать.
Один современный богослов говорил примерно так. Не давать ребенку никакой морали — это то же, что не учить человека языку. Есть родители, которые говорят: «Я не хочу делать за ребенка выбор, пусть вырастет и сам выберет веру». Но тогда пусть эти родители будут последовательными и не выбирают языка для своего ребенка, пусть он вырастет и сам выберет, на каком ему языке говорить: на французском, английском или китайском. «Нет-нет, что вы, а то он недоразвитым вырастет. Как это, языку не учить?!» — возмутятся родители. А не давая ребенку никакой веры, мы растим его нравственно недоразвитым. В то время, когда в его душе должны формироваться нормы поведения и представления о том, что такое хорошо и что такое плохо, родители решили промолчать об этом.
Если в советское время идеологией занималась школа, то современная система образования занимается теперь только голой информацией, суммой знаний. «Знание — сила» — глубоко ложный лозунг. Важен не только сам факт, но и его оценка. А чтобы что-то оценить, нужна шкала, точка отсчета, количество знаний здесь ничем не поможет. Нужна система ценностей: что такое хорошо и что такое плохо.
Постепенно происходит подмена ценностей: профессионализм ценится выше, чем порядочность, доброта, честность. Новое поколение
И мне хочется отметить еще одно последствие того, что мы не имеем никакой идеологии. Это присутствие целенаправленного развращения молодого поколения. О том, почему это страшно для каждого человека, мне кажется, уже много говорилось. Развращенный ребенок никогда не станет хорошим гражданином. Ребенок еще не умеет справляться с сильными впечатлениями и зарождающимися страстями. А сейчас, после перестройки, на ребенка с самого детства идет натиск со стороны целой индустрии развлечений и лакомств, а в более старшем возрасте — сексуальное развращение. Пока эта индустрия будет действовать, невозможно надеяться на воспитание хорошего поколения. Милые дети, когда вы вырастете, сделайте все, чтобы в нашей стране ваших детей никто не мог развращать.
Дети и церковь
Дети в храме
Дети в силу своего возраста не могут стоять в храме на молитве так же, как взрослые. Например, детей от рождения до года обычно приносят в храм только для Причащения.
Дети от года до 3 лет могут спокойно вести себя в храме не более получаса, и то при условии, что они будут в чем-то участвовать или что-то рассматривать. Поэтому обычно один из родителей приходит в храм с детьми к самым важным или самым торжественным моментам. Например, на всенощном бдении (вечерняя служба накануне больших праздников) с ребенком достаточно прийти к полиелею. Эта часть службы наполнена действиями (выход священства из алтаря, каждение, пение величания или других песнопений, звон колоколов, чтение Евангелия, прикладывание к иконе праздника, помазание). После помазания елеем с ребенком можно идти домой. На Литургию с такими малышами достаточно прийти за 10–15 минут до Причащения. Во время причащения священнослужителей в алтаре обычно бывает в храме пауза, во время которой с детьми удобно поставить свечи, поцеловать иконы. После причащения можно достоять до конца службы и отправиться домой. С детьми в этом возрасте родителям лучше стоять в конце храме сзади всех молящихся, поскольку ребенок, не умеющий управлять собой, будет привлекать к себе много внимания, и отвлекать других молящихся.
Если ребенок ведет себя спокойно, можно приходить и пораньше. Уже сама обстановка храма с молитвенным пением хора, возгласами диакона или священника, ликами святых, словно глядящих из горнего мира, особым запахом ладана благотворно воздействует на малышей.
Дети от 3 до 7 лет уже могут немного управлять собой, поэтому время их пребывания в храме можно постепенно увеличивать от получаса в три года до часа (или полтора часа, в зависимости от характера и терпения ребенка) к семи годам. Некоторые дети могут выстоять и два часа, но это исключительные случаи и на них нельзя ориентироваться. Поскольку детям все равно еще трудно стоять в храме на одном месте более 5-10 минут, то можно им поручить поправлять свечи на подсвечниках, привлекать их к пению (например, на Литургии «Верую» и «Отче наш», или тихонько подпевать «Господи, помилуй», «Аминь»). Родителям надо стоять рядом с детьми и подсказывать им их действия во время молитвы: когда перекреститься, наклонить голову, сделать земной поклон, делая все вместе с детьми. В летнее время можно даже выходить на улицу в не самые важные моменты службы. Например, на всенощном бдении после помазания в конце полиелея, можно выйти из храма, чтобы вернуться на пение «Честнейшую херувим…» Так можно делать, поскольку важно не количество времени, проведенное ребенком в храме, а благоговение. Лучше выйти, если ребенок уже не может стоять спокойно, и вернуться к важному моменту, когда ребенок сможет вновь собраться и благоговейно стоять. Родители должны научиться чувствовать золотую середину между тем, чтобы не перегнуть палку и не заставить ребенка делать то, на что он еще просто не способен, и тем, чтобы не дать ребенку повод вести себя расслабленно. Кстати, перегиб в первом случае опаснее, чем во втором. В этом возрасте с детьми можно стоять в середине или впереди храма, чтобы лучше видеть службу.