Растущая Луна
Шрифт:
– Я назову щенка Эклер, – мечтательно сказала Лу, разглядывая чужого пса.
– Почему? – спросил папа, изучая меню.
Официантка как раз принесла Лу одноимённое пирожное с белой глазурью по всей длине.
– А разве не похоже? – сказала Лу. – Это белый животик, – она ткнула в глазурь. – И поджаристая спинка, – девочка перевернула пирожное. – И оно дли-и-и-нное!
Папа засмеялся.
– И правда! – А потом серьёзно добавил: – Ты так хочешь собаку?
Лу кивнула.
– Очень!
– И готова сама перед
– Готова!
– И бегать по пять раз на улицу, пока щенок маленький, и убирать дома и во дворе какашки? – подхватил папа.
– Готова!
– И стричь когти, чистить зубы, мыть лапы? А ещё заниматься на собачьей площадке и играть с ним, когда даже нет настроения?
Лу улыбнулась.
– Вы же как-то справились со мной. Я тоже не подведу!
Папа задумчиво почесал щетину на подбородке.
– Девушка ты у нас самостоятельная. Может, что-то из этого и получится.
В мае Лу исполнилось десять, и утром, в день своего рождения, она услышала цоканье коготков по полу.
Луна открыла глаза и увидела его. Нет, это не мог быть Эклер, её щенок не походил на пирожное. Он был рыжим-рыжим, с длинным хвостом, который свисал до самого пола, с тёмными глазами, словно подведёнными чёрным карандашом (совсем как у фанатов тяжёлого рока), и большими смешными ушами.
– Лисичка! – воскликнула Лу.
Щенок повернул голову и посмотрел на хозяйку.
– Вот что мне ещё дала заводчица! – Папа протянул Луне резиновый мяч.
Лу кинула игрушку. Щенок повернул ушастую голову и ринулся за ней, схватил зубами и принёс Луне, виляя длинным хвостом.
И тут Луна разревелась. Заливаясь слезами, вскочила с постели, схватила щенка и прижала к себе:
– Я буду тебя любить! Я буду заботиться о тебе! Обещаю!
В дверях появилась заспанная мама. Она притянула к себе за руку папу и поцеловала его, а потом посмотрела на нового члена семьи и подозрительно спросила:
– А корги разве бывают с хвостами?
– Ага, – ответил папа. – Я подумал, что с хвостиком лучше. Смотри, как она им виляет!
Щенок извивался в руках Лу и пытался лизнуть её в нос. Луна больше не плакала, а смеялась. И если бы мама снова спросила: «Ты точно готова ухаживать за щенком и рано вставать по утрам?» – Луна без сомнений так же ответила бы: «Да!»
Сколько нового она узнала за это лето, исходила не замеченных ранее тропок, нашла заброшенный сад, а в нём – старый мшистый колодец.
Правда, мама наказывала гулять только во дворе у дома. Лу кивала, но сразу забывала о запретах, когда ступала на деревянный мостик через овраг. Это была граница города.
Да, их многоэтажка-новостройка стояла на самой окраине города.
На краю леса.
Лу
– Все обереги, которые за год потеряли силу, мы вернули природе, – сказала Лу. – Пора искать новые!
Она посмотрела вперёд.
– Какое сегодня туманное утро! А я и не заметила! Ну ладно, пойдём!
Впереди, над тёмной тропинкой через лес, клёны, берёзы и липы смыкали ветви, образуя «коридор». А дальше от дороги росли сосны, дикие яблони, рябины, дубы, орешник. Это было странное место, словно на краю города каждое дерево выставило по стражнику, и получился этот лес. Он был небольшим, а за ним начинался пустырь, на котором гуляли с собаками жители окрестных домов. И здесь перед Луной, как перед богатырями в былинах, вставал выбор – куда пойти: налево, направо или прямо?
Направо пойдёшь, вдоль кромки леса, и попадёшь к дереву-палатке. Оно покосилось – его ветви будто унесло ветром на одну сторону. Может, дерево хотело улететь вслед за дикими гусями, но не смогло? Так и росло, опустив ветви-руки, – уставшее и отчаявшееся. Но Луна любила это дерево. У его основания лежало бревно, на котором можно было сидеть, спрятавшись под навесом из листьев, как в домике, поэтому Лу и называла его деревом-палаткой.
Однажды летом Луна пришла сюда с Артаиром. Они сидели на бревне и рассматривали голубые стёклышки неба, застрявшие в листве, пока Лисичка рядом грызла палку.
– Словно витраж, – сказал Артаир.
– Витраж? – переспросила Луна.
Артаир загуглил в телефоне и показал племяннице картины, сделанные из цветного стекла.
– Как красиво! – восхитилась Лу.
– У Алисы в кафе тоже есть витраж. Помнишь круглое окно, на котором словно ветки с цветами? Я как раз сделал возле этого окна её портрет. Мой любимый.
Лу не нравилось, когда Артаир рассказывал про Алису, а он в последнее время говорил о ней всегда.
«Влюблённые дураки – они такие», – хихикала мама.
– Я тоже хочу фотографироваться у витража! – громко сказала Лу, и даже Лисичка отвлеклась от палки и посмотрела на хозяйку.
– Давай я лучше сфотографирую тебя здесь, среди веток и листвы, – предложил Артаир. – А ещё лучше на пустыре, ближе к вечеру. Как ты бежишь в траве среди бледных мотыльков. Думаю, получится здорово! С твоими-то волосами. И назову это фото «Растущая Луна».