Растворяясь во мне
Шрифт:
Большинство его подростковых лет прошло в кинотеатрах и библиотеках, поглощая
фильмы и литературу. Он был абсолютно увлечен идеей о выборе персонажей и истории,
выходящей, казалось бы, из ни откуда. Он сказал, что помнил ночи в кровати, таращась в
потолок, в полном изумлении, что великие фильмы и великие книги начинались с пустой
страницы, и чьи-то мысли, желания и мечты заполнили страницы в виде персонажей и
истории.
Кое-что из ничего. Даже плохие
тяжелой работы и воображения, так что, по мнению Макса, они заслуживали уважения,
даже если они лично к нему не обращались.
Он начал заполнять тетради идеями, - сюжеты, персонажи, сцены, - все огромная
мешанина из вещей, которые текли из его головы, когда ручка касалась бумаги. Так он
проводил большую часть своего свободного времени. Даже несколько раз это было время,
в которое он должен был учиться.
Когда ему исполнилось шестнадцать, он прекратил ходить в церковь, к огромному
разочарованию своих родителей. Это не было его отказом от его воспитания, поскольку у
него было новая направленность. Все, что он хотел делать, - это писать и любое время,
которое он тратил не на это, по его мнению, было зря потраченным. Когда он озвучил свое
желание прекратить проводить по два-три часа каждое воскресенье в церкви, разгорелась
огромная дискуссия, и он ушел из дома на три дня.
– Я должен был вернуться. У меня не было денег, а дома была еда, - сказал он мне с
ухмылкой.
Его родители были счастливы, что он вернулся домой, по крайней мере, в первую
ночь. На следующий день он начали раздавать указания: больше школьных заданий,
меньше времени играя в то, что его отец называл «время-потраченное-на-писанину», и
главным требованием стало – продолжить ходить в церковь.
Макс сдался. Он продолжил ходить в церковь, но проводил больше время
занимаясь написанием в голове. Тогда он и осознал, что его память, как стальной капкан –
он мог записывать мысли, даже редактировать их, и когда он приходил домой, он мог
неистово строчить их в круговороте восторга.
– Это было подъемом, - сказал он. – Тот факт, что я мог делать это, был большим
доказательством для меня, что я был рожден, чтобы стать писателем.
Итак, это работало некоторое время. Потом пришла неизбежная схватка с его
родителями о том, в какой колледж он поедет учиться. Они, конечно, хотели, чтобы он
пошел в местную, государственную школу, куда бы пошел его отец, если бы у него были
умственные способности и деньги, когда он был в возрасте Макса. Макс был непреклонен
в своем желании пойти в киношколу. Его родители сказали, что
что они станут платить за него, если он пойдет в Калифорнийский колледж в Лос-
Анджелесе, где Макс хотел начать свою студенческую работу, а потом представить ее
киношколе на своем первом году обучения, как было указанно в требованиях к
поступающим.
Его родители даже не хотели, чтобы он подавал заявление в Калифорнийский
колледж, но он отправил его вместе с гонораром, оплаченным из его сбережений от
подработки в кинотеатре.
Так было до того, как его родители признались, что достали его заявление в
Калифорнийский колледж из почтового ящика, те несколько месяцев назад. Макс не мог
поверить.
Наедине со своим отцом однажды днем, пока его мама была в магазине, Макс
сцепился с ним.
– Прекрати бить маму.
Отец Макса повернулся к нему лицом.
– Что ты собираешься делать?
Макс шагнул ближе к своему отцу, и посмотрел на него сверху вниз. В тот момент,
Макс был на несколько дюймов выше, чем отец. Он также перевесил его не меньше, чем
на двадцать фунтов, - это все были мышцы.
– Коснись мамы снова и узнаешь, что я собираюсь сделать.
Отец Макса рассмеялся, но ничего не сказал.
– И всегда есть полиция, - добавил Макс.
– Так, - спросил его отец, - что ты собираешься делать? Шантажировать меня?
Макс только рассмеялся и вышел из комнаты. Его отец был засранцем по
отношению к нему, никогда не давал Максу свободы, которую он хотел или, которая была
нужна ему, всегда относился к нему, как будто он был не способен сделать что-то
правильно, прикладываясь своим ремнем к Максу, или ударяя его тыльной стороной своей
ладони, которая саднила из-за поддельного кольца колледжа отца Макса (вещь, которую он
носил, чтобы впечатлить людей). Ну, а теперь все это изменилось. Макс мог поднять руку
на своего отца.
Макс знал, что он должен сделать, и он вынашивал свой план следующие несколько
недель.
Он должен был уйти из дома, забрав триста шестьдесят один доллар, которые у
него были на его счету, и автостопом проехать полстраны к Голливуду. Но, вероятно, этого
не было достаточно.
Он никогда и не думал шантажировать своего отца, до того как он сам не поднял
вопрос. Сейчас это выглядело, как чертовски хорошая идея. С тех пор, как у Макса
появилось кое-что еще на его отца. Так, за два дня, до того как Макс сбежал из города, он
пришел в магазин, где работал его отец, и сказал, что ему нужно пять тысяч долларов.