Ратибор. Окталогия
Шрифт:
– Ещё какая, несмышлёныш, ещё какая! Копают бабки на огородах, а воины – закапывают!
– Тоже на огородах?
– А это уж где придётся, конопатый клюв! Судьба-злодейка заранее нам ведь редко сообщает, когда по плану очередные раскопки… Или закопки?.. Ай, да идти к лешему, Емеля! И Мирку с собой прихвати!
Трое приятелей вышли из избушки, после чего Ратибор споро смастерил факел да опосля метнул его в раскрытое настежь окно только что покинутой ими лачуги. И вот уже не один столб дыма принялся вздыматься в небеса над Твердоземьем.
Внезапно с дальнего конца деревни раздались истошные крики. Вопили разномастные голоса так,
– Ох, а про жителей Бобруйки-то чуть было не запамятовали! – хлопнул себя по лбу Емельян.
– Я не забыл!.. – Ратибор смущённо кашлянул.
– А я так тем паче… – крякнул в тон своему рыжему товарищу Мирослав.
– Угу, я так и понял, балаболы! – княжий племяш споро помчался к окраине села. Два витязя молча последовали за Емельяном.
Тем временем у пяти избушек, в которых томились пленные, было оживлённо. По всей видимости, почуяв дым и то, что обстановка в селении кардинально переменилась, томящиеся в заточении жители Бобруйской слободы начали кричать да ломиться наружу, невзирая на растерянно орущих в ответ, обнаживших мечи четырёх караульных, так и оставшихся стоять на своих постах, ибо о них банально забыли. Подбежавшие Мирослав с Ратибором, недолго думая, помогли незадачливым охранникам по-шустрому присоединиться к уже пирующим в чертогах Сварога соратникам, после чего быстро отворили двери в хибарки, выпуская счастливых сельчан наружу. Но самым неожиданным событием стало происходящее у крайней лачуги, что располагалась левее всех. Там люди стояли и просто обнимались, не веря тому, что произошло.
– Вы представляете, – Апраксия ревела навзрыд на плече у собрата по несчастью, – этот гад чёрный забрал мою душеньку, превратив меня в тупоголовую скотину! Не думала я, что может быть чего-то хуже смерти, но куда страшнее оказалось жить бездушной, как корова какая! Но вдруг она, то есть моя душа, воротилась ко мне, а я как во сне увидела мёртвого колдуна! Части посоха мрачного ведуна торчали у него же из головы и груди, а опосля его ещё и пополам, как телёнка, развалили!.. Вот он, он и убил нашего мучителя! – Апраксия, увидев вдруг Ратибора, бросилась к смущённому рыжебородому гиганту, принявшись целовать ему руки, а опосля ещё и в ноги рухнула, напевно приговаривая: – Благодарю тебя, о доблестный воин, спаситель ты наш косолапый, да не закончится мёд с вином в твоём кубке и не перестанут ласкать твои чресла девы стройные да знойные…
Вслед за ошалевшей сельчанкой к молодому богатырю потянулись и остальные радостные пленники, каждый из которых считал своим долгом как минимум растроганно обнять Ратибора, а как максимум его облобызать всего, нашёптывая при этом благодарственные речи.
– Беги, Ратиборушка, – не преминул ехидно крякнуть Емельян растерявшемуся, сконфуженно озирающемуся рыжему приятелю, явно чувствующему себя не в своей тарелке. – А то бобрята тебя сейчас на сувениры растащат…
– А ну, стоять! – в конце концов, могучий рык Ратибора пророкотал по Твердоземью, заставив наседающих на него счастливчиков испуганно отпрянуть от разозлившегося великана. – Совсем уже ополоумели, в рот вам компота прокисшего крынку?! Хватит меня щипать, тискать да щупать, я вам не чучело придомовое! Ноги в руки взяли и пошлёпали гуськом до дому, до хаты, кукушки обезумевшие!.. И да, Твердоземье сейчас сгорит дотла, так что не забудьте опосля воротиться да захоронить головешки серозадые, или что там от лиходеев наших останется на пепелище… – Ратибор закинул на плечо секиру и с сундуком под мышкой потопал не спеша на выход из Проклятой долины, не без сожаления бросив напоследок через плечо: – Эх, а было весело… Теперь до ручейка надобно добраться побыстрее, до того самого, что нам по пути сюда попался, и ополоснуться добро, а то у меня кровушка уже даже в ушах засохла. И что характерно, не моя! Вроде бы…
Глава 22
Мирград. На южных воротах
– Знаешь, Ратик, а я ведь забыл показать тебе свою кучку…
– Чего?! Ты, Емеля, совсем уже одурел на солнцепёке?! Я тебе сейчас с такой кучей ароматной познакомлю в ближайшем свинарнике, хрен выползешь из неё, ибо по макушку забью, аки гвоздь!..
– Ратиборушка, ну я же не про ту кучку, про которую ты подумал! Дослушал бы хоть!.. – Емельян опасливо покосился на дюжего ратника. – Я про это… то есть про то, что осталось от моего первенца в Проклятой долине! То бишь от лично убиенного мною противника в лице изрядно заросшего жителя Твердоземья, с одуванчиком увядшим на темечке! Как я его всего располосовал мечом, а?!
– Кого, одуванчик?
– Да нет, рыжий негодяй, не одуванчик!.. Хотя и его тоже!.. Но ты бы видел того неприятеля! Или этого… а, неважно! – княжий племяш гордо выпрямился в седле. – А опосля ещё знаешь, сколько вороха гнилостного я нарубал?! Поле целое засадить можно лютиками да лебедой!.. Но всё же та, первая груда мне милее всех! В память-то прям врезалась, а!
– Рат, как ты мог упустить такую редкую, я бы даже сказал, уникальнейшую возможность полюбоваться на первую кучку Емельяна?.. Какая невероятная промашка, уму непостижимо!..
– Мир, замолкни, а? Мало мне этого конопатого прохвоста, что жужжит, аки нахальный шмелюга какой, не затыкаясь ни на мгновение… Кстати! – Ратибор насмешливо зыркнул на придворного летописца. – Помнится, первенец у тебя сначала под Борградом был, потом у Караима, ну а крайний раз я сей чудный сказ на Алой поляне слышал, аккурат после сечи с Варградом!
– Не, косолапик, теперь-то уж точно!.. У меня свидетель есть! Вон, Мирослав подтвердит!..
– Чего-то не припоминаю…
– Засранец ты, Миропупчик!
– Ладно, Емеля, не бухти! – молодой гигант улыбнулся себе в бороду. – Мы поняли, что тебе срочно необходимо завести свой надел земельный, воитель ты наш! Будешь там пырей да чертополох с васильками выращивать, а потом, как вымахают, рубать их яростно, аки лютого ворога! Кучек наделаешь заодно всяких разных, сколько душа попросит!.. Опосля можешь с палашом на кузнечиков поохотиться. Как первенца покромсаешь, не забудь записать в своей летописи сей подвиг знаменательный! Это обязательно, иначе кто ж прознает из потомков о Емельмене Первом, Венценосном…
– Ха-ха, очень смешно, топтыга раскудрявый! – Емельян слегка надулся, впрочем, тут же остыл, быстро найдя новую тему для разговора. – Нет, и всё же, что мне дядьке-то наплести, ась? Откуда деньжищи на хибарку свою взял?
– Скажешь ему, что это наш тебе подарок на свадьбу, то есть мой, Яромира да Мирки! Щедрый гостинец, конечно, да вроде мы скупердяями и не слыли никогда! А теперь отвянь! Уже по кругу обмусоливать одно и то же сил нет! Так что не вздумай начинать опять обсуждение того, где, за сколько и какую хату тебе прикупить!