Равные звездам
Шрифт:
— Кара, контакт! — гаркнул он в пространство во весь голос, не обращая внимания на то, как вздрогнул студент. — Кара, Саматта в канале! Кара!..
Такая же тишина стала ему ответом, и он наполовину зарычал, наполовину застонал.
— Бегом! — рявкнул он студенту. — Нет времени ходить! Бегом!..
Гакусэй и в самом деле провел Саматту какими-то узкими тропинками, ведущими в самый центр парка. Они вбежали туда через двадцать три минуты после вызова Цукки, как раз в тот момент когда по аллее, мигая, завывая и нещадно калеча шинами боковые газоны, пронеслись два черно-желтых фургона полицейского
— Где? — гаркнул капитан Дентор, в несколько гигантских прыжков пересекая расстояние, отделяющее его от Саматты. — Мати, где они?
— Мы только что появились… — тяжело дыша не столько от усталости, сколько от бушующего в крови адреналина, прорычал Саматта. — Вы никого не видели?
— Нет, — коротко бросил Дентор. — Сейчас прочешем местность… но, скорее всего, их здесь уже нет. Если похищение проведено ради выкупа… Первый взвод, Хомяк на связи! — проговорил он в прикрепленный к горлу микрофон рации. — Что с северным выходом?.. Хорошо. Стоять на месте, никого не впускать и не выпускать. Второй взвод, есть активность на южном выходе? Понял. То же самое — не впускать и не выпускать никого. Остальным — прочесать парк по направлению к центру. Хомяк закончил.
— Дор, по крайней мере один из них — девиант первой категории! — бросил Саматта, напряженно оглядываясь по сторонам. — Цукка успела сообщить перед тем, как… пропала связь.
— Внимание всем! — быстро проговорил Дентор. — Здесь Хомяк. Есть сведения, что как минимум один из похитителей — агрессивный девиант первой категории. Четным номерам активировать «розы» на три четверти, зубчатая цепь, быть готовыми стрелять на поражение при любой подозрительной активности! Не зацепите Карину, если она рядом. Хомяк закончил.
Он повернулся к Саматте.
— Расскажи все по порядку, — скомандовал он. — Что, где и как произошло? Цукка успела позвонить?
— В час шестьдесят четыре Цу связалась со мной по прямому каналу… — он покосился на с интересом прислушивающегося Гакусэя. — Ну, я рассказывал. Она сообщила, что четверо с ружьями заставляют ее и Карину куда-то идти с ними. Они знали Кару по имени и угрожали, что убьют Цу, если они попробуют сопротивляться. Очевидно, они прекрасно знали, на кого и зачем напали.
— Значит, шансов на то, что она освободится самостоятельно, практически нет… — скрипнул зубами командир спецотряда. — Я бы своими руками шею тому журналюге свернул! Так, ладно. Не паникуем. Если их похитили ради выкупа, то убивать не станут. Рано или поздно они заявят требования, и тогда мы…
— Они похищали Кару! — прорычал Саматта. — Они могут убить Цу, если посчитают, что она не нужна! Или чтобы доказать нам серьезность своих намерений.
— Не паникуй! — приказал Дентор. — Нет смысла терзать себя всеми опасностями мира. Убийство при похищении — смертельная статья, гарантированная газовая камера. Зачем им такое? Успокойся.
— Извини…
Саматта несколько раз глубоко вздохнул и расправил плечи. На него накатило чувство, которого он не помнил уже двадцать лет: ледяная пронзительная ясность, беспощадно обнажающая окружающий мир, смывающая с него наносную шелуху, ощущение
Интеллигентный университетский историк умер, чтобы никогда больше не воскреснуть. Десятилетия мира, к которому он успел привыкнуть, оказались лишь коварной маскировкой для незримых опасностей. Он расслабился, остепенился, позволил блаженству жизни с любимой женщиной сделать его слабым и сонным. Он оступился, и случившееся — его вина. Он обязан был понять, что слава привлекает не только безобидных фанатов, но и мерзавцев, готовых наживаться на чужой жизни. Он прекрасно знал, что каждый год в Катонии с целью выкупа похищают несколько десятков человек — и не более половины возвращаются домой живыми. Знал — и не подумал, что в первую очередь опасность грозит Каре, ЕГО Каре. А через нее — и всем остальным членам семьи. Он слишком привык к неуязвимости Карины, к ее силе, ее умению драться голыми руками — и не подумал, что она не в состоянии хладнокровно убить другого, чтобы защитить свою жизнь. Он виноват в том, что расслабился, и теперь у него нет иного выхода, кроме как искупить свою вину.
Он уже давно не капитан спецназа. Но въевшиеся в кровь навыки убийцы и диверсанта никуда не делись, а физическая форма у него практически на прежнем уровне, пусть даже возраст все сильнее давит на плечи. И самое главное — он готов убивать, стволом, ножом или голыми руками, неважно, лишь бы защитить своих близких. Он пойдет по следу похитителей, и в живых они останутся только в одном случае: если небо вдруг рухнет на землю.
— Дор, — сказал он спокойно, — я намерен участвовать в расследовании. Мы сможем добиться, чтобы дело передали Тришши?
— Посмотрим… — рассеянно кивнул Дентор.
Неподалеку раздался топот множества тяжелых ботинок, и между голых по весеннему времени стволов деревьев показалась редкая цепь людей и троллей в черно-желтых униформах. Один из троллей, носящий нашивки лейтенанта, широко шагая, подошел к Дентору.
— Капитан, — сообщил он, — два человеческих трупа, пожилые мужчина и женщина, в двадцати саженях отсюда. У женщины перерезано горло, у мужчины свернута шея. Караул выставлен. У входа в аллею, возле арки, какой-то в дребадан пьяный человек валяется под деревом в компании с тремя пустыми бутылками, его сторожат. В кустах возле дорожки мы обнаружили это.
Он протянул два пелефона и небольшую серую сумочку.
— Пелефоны принадлежат Цу и Каре, — бесстрастно сказал Саматта. — Дор, пелефон Цу ты видел сам. Проектор и все такое. Сумочка — тоже ее.
— Помню, — кивнул Дентор. — Спасибо, Тамарэй. Остановитесь здесь, сейчас встречная цепь подойдет. Умные, сволочи. Знают, что пелефоны можно пеленговать даже без карты провайдера, не польстились на игрушки.
Снова затопотали ботинки, и с противоположной стороны приблизилась вторая цепь.