Рай для паразитов

В исследовательской лаборатории 3230 планетарной карантинной станции в двух тысячах километрах от планеты Маккадон профессор Университетской Лиги Мантелиш сиял от восторга, поскольку находился в непосредственной близости от объекта карантина, который был выгружен из спасательной лодки несколько часов назад и выведен из состояния приостановленного роста, в коем пребывал на пути с родного мира.

Это была удивительно интересная растительная форма — что-то среднее между деревом и гигантской виноградной лозой. Его

мощный ствол, блестящий, играющий всеми оттенками серого цвета, изгибался под разными углами и достигал почти восьмиметровой высоты, выступая над краем контейнера, куда он был высажен. Большие листья в форме стилизованных сердечек насыщенного темно-зеленого цвета отходили от стебля то тут, то там, а возле самой верхушки наливался соком чашеобразный цветок. И как апофеоз сей приятной флористической картины лабораторию наполнял свежий приятный запах.

Мантелиш, высокий пожилой мужчина, просто не знал, как выразить свое восхищение. Он то чесал в задумчивости седую тыковку, то просто пожирал глазами то, что на этот раз угодило в карантин. Потом его вниманием завладела ветвь, прямо у него над головой, где произошло какое-то необычное движение. Тяжелый, туго скрученный усик качнулся в сторону от ветки, из которой рос. Он выкручивался как змея до тех пор, пока не замер на весу. Одновременное этим три новых листика, светлее и меньше по размеру, чем материнские, распрямились на его конце.

— Ага, — удовлетворенно произнесли за спиной у профессора. — Значит, как только вы его разбудили, оно снова стало расти!

Он обернулся.

Стройная рыжекудрая девушка в шортах и однотонной блузке появилась в дверях лаборатории.

— Именно так, Триггер, — согласился ученый. — Как я и ожидал, оно ускоряет и замедляет рост, а также свою репродуктивную деятельность в соответствии с окружающей средой.

— Пока не покроет всю планету! — сказала Триггер, изучая усик. — Довольно амбициозно для дерева, не так ли?

Мантелиш пожал плечами.

— Наше Дерево плодовито и хорошо адаптируется. Ты случайно не знаешь, где комиссар Тэйт?

— Анализирует один из образцов, выгруженный с другой лодки, — ответила девушка. — Я пробегала мимо, а он приказал мне не входить… То, чем он занимался, выглядело сентиментально, и я не хотела ему мешать. Еще он сообщил, что буквально через несколько минут присоединится к нам. Комиссар пытался в этой жизнеформе отыскать что-то… А вы кормили нашего малыша гормонами, которые, по вашим словам, замедляют жизнедеятельность?

— Да, как и следовало ожидать, гормоны принесли ожидаемый эффект. Свежая веточка, какую мы имеем счастье сейчас наблюдать, единственное свидетельство его роста за последние двенадцать минут.

— Значит, сработало?

— В лабораторных условиях, мы, пожалуй, сможем контролировать его рост, — сказал Мантелиш, — но давай не будем слишком торопиться. Гораздо больше осторожности потребуется, если мы намерены представить нашего питомца широкой публике. Проблема заключается в обуздании периодических всплесков самопроизвольного выбрасывания усиков во время размножения, при котором воздушным путем переносится множество семян. В подобных обстоятельствах сей замечательный образец, где бы он ни появился, представляет собой определенную угрозу для любой планеты Ядра Звездного Скопления.

— Подумаешь, — самонадеянно воскликнула Триггер, — эта проблема решается запросто: каждый садовод-любитель непременно пожелает получить хотя бы семечко, чтобы вырастить из него у себя на участке этакого красавца. Вот ваше множество и разойдется по рукам, вы слышите меня, профессор?

Она забралась на контейнер и погладила ладошкой корявый ствол.

— Ты, малыш, нетолько самая съедобная жизйеформа вокруг, не только самая прелестная жизнеформа из того, что меня окружает, но и замечательная личность. Ты вырастешь большим и станешь самой желанной прихотью во всей Федерации!

Мантелиш утробно хрюкнул:

— Что, воркуешь с ним?

— Да, — призналась она — По отношению к нему я ощущаю огромную нежность. Я рассказывала вам, что. во время моего путешествия сюда, когда наш питомец находился в спячке, я не могла спокойно пройти мимо контейнера, а каждую ночь грезила о его собратьях.

— Нет, ты этого мне не рассказывала.

— Ну, так вот теперь вы знаете. Я мечтала о том, как заберусь в глубь этого прекрасного леса, дотянусь до ворса одного из стволов, и они окружат меня листочками, обовьют ветвями и я смогу слиться с ними в крепких объятьях! Знаете, профессор, у меня появилось желание взобраться на малыша прямо сейчас! Можно?

— А почему бы и нет? Если бы не мои старые кости, я бы и сам не прочь попытаться вскарабкаться по стволу.

— Если станете питаться плодами от нашего питомца, вы не только улучшите кальциевый обмен, но и сбросите лишний вес, — она поймала ветку, что была над ней, и ловко, как кошка, вскарабкалась по стволу до самой вершины. Там она притянула цветок к себе. — Когда раскроется бутон?

— Сразу, как только я выведу образец из состояния оцепенения, — сообщил профессор, которому пришлось задрать голову. — Там есть семена?

Девушка заглянула в глубь природной чаши.

:— Полным-полно. Но они еще совсем мягкие и не покрыты ворсинками, — она прижалась щекой к бутону. — Мы не позволим тебе, малыш, развеять их по ветру! Тебе надо стать цивилизованным, окультуренным! О! — она забралась рукой в горловину бутона и вытянула зажатый кулачок.

— Что ты там нашла?

— Что-то похожее на вишенку черного цвета, — ответила девушка. — Я верю, что малыш знает, как я их обожаю, и поэтому выращивает специально для меня.

Она села на ветку, свесила ноги и забросила вишенку в рот.

— Вы получили отчеты, профессор, о тех образцах, что отослали?

— Да, они ждут на моем столе, — ответил Мантелиш.

— И что?

Старик пожал плечами:

— Отчеты подтвердили официально то, что мы сами уже знаем. Любая часть Дерева имеет высокую питательную ценность для человеческого организма.

— Ну да, конечно. А что они сказали о вкусе?

— А вот о вкусе в отчетах ни слова, Триггер. По-моему, в этом плане проверки не производились.