Рай на заказ
Шрифт:
Исчезновение прошлого повлекло за собой массу непредвиденных последствий.
Например, серьезные изменения произошли в погребальных обрядах. В принятом законе, невольно подражавшем некоторым традициям американских индейцев, запрещалось как-либо обозначать место захоронения умерших, чтобы у потомков не возникло желания молиться над могилами. Так было покончено с кладбищами.
Однако жизни на свежем воздухе и отсутствия стрессов было недостаточно, чтобы сделать людей счастливыми. Они больше не имели права знать Великую Историю Прошлого, но все еще испытывали желание слушать просто истории.
Совет мудрецов быстро понял,
Это искусство шагнуло далеко вперед благодаря последним открытиям в сфере новейших технологий. Каждый пользователь сети Интернет мог получать новые фильмы, распространяемые по всей планете. Возникли домашние кинотеатры нового поколения. Как правило, для них отводили специально оборудованную комнату, в которой экран занимал целую стену. Кинотехника обеспечивала такую четкость изображения и интенсивность звуковых эффектов, что иллюзию было трудно отличить от реальности. Развитие человечества после Катастрофы удесятерило силу воздействия кинематографа и значимость киноиндустрии.
Это походило на ритуал. Каждый вечер в 20 часов 30 минут, поужинав в столовой, вся семья собиралась в кинокомнате. Люди рассаживались на диванах, чтобы посмотреть и обсудить последние новинки крупных кинокомпаний.
Культ политических деятелей ушел в небытие, теперь идолами планетарного масштаба стали актеры, а новости кино заняли первые полосы газет. Все страстно интересовались их карьерой и личной жизнью.
Жизнь после Катастрофы протекала в условиях «обязательного и необходимого забвения» прошлого, с одной стороны, и господства Седьмого искусства [44] — с другой. Кино рассматривалось как наиболее удобное средство самовыражения для умных, красивых и творческих натур.
44
Аллюзия на семь свободных искусств.
Конкуренция между крупными кинокомпаниями была чрезвычайно острой еще и потому, что рынок сбыта их продукции достиг гигантских размеров. Сценаристы испытывали новые способы подачи материала, постановщики спецэффектов стремились любой ценой добиться оригинальности, актеры первого плана пытались затмить соперников мастерством.
В этой всеобщей борьбе на вершину славы время от времени возносились сверходаренные артисты, за которых дрались киностудии, переманивая их друг у друга головокружительными гонорарами.
Популярнейшие актеры планеты менялись каждый год, зато среди режиссеров постепенно выделились пятеро, чьи фильмы неизменно вызывали восторженный прием, независимо от того, кто в них снимался. Каждый из этой пятерки выработал свой глубоко индивидуальный, легко узнаваемый стиль, но особый интерес публики вызвал некий Дэвид Кубрик. Его работы были удивительно смелыми и оригинальными. Его фильмы, поначалу понятные лишь посвященным, становились культовыми. Дэвид Кубрик говорил о насилии, безумии, смерти, наслаждении женщинами, отношениях между супругами, о страхе и зависти. Обо всем этом он умел рассказать на примере потрясающих историй и образов. Любой сценарий в его руках раскрывался множеством значений. Его фильмы можно было пересматривать снова и снова, каждый раз находя в них новые оттенки смысла.
Дэвид Кубрик окружил свою жизнь завесой тайны. Он не путешествовал, не давал интервью, не фотографировался. Актеры, работавшие с ним, описывали его как человека харизматичного, раздражительного, иногда деспотичного и всегда исключительно требовательного. Они рассказывали, что приходилось снимать десятки дублей одной и той же сцены, прежде чем Мэтр говорил, что доволен. Многие из актеров во время съемок впадали в депрессию. Но даже те, кто называл режиссера черствым, признавали за ним стремление к совершенству. После нескольких подобных заявлений Дэвид Кубрик запретил снимающимся у него актерам давать интервью. Он объяснил это так: «В реальности они глупее, чем их персонажи. От этого фильм становится менее правдоподобным». И добавил: «Кому важно чертово мнение актера о фильме, в котором он играет? Давайте еще у рядового спросим, что он думает о ходе войны, или у марионетки — что она полагает по поводу кукольного спектакля».
Дэвид Кубрик жил в старом замке, который восстановил на собственные средства. Насколько было известно, у него не было ни жены, ни ребенка, ни друга. Люди, которые видели режиссера последними, говорили, что его лицо до самых глаз заросло бородой. Дэвид Кубрик мог спокойно прогуливаться в толпе, не опасаясь, что на него набросятся папарацци.
Властный характер и скрытность не только не вредили популярности этого человека, но наоборот — поддерживали ходившие о нем легенды. Вскоре его прозвали Мэтром кино. Газеты, писавшие о кино, боготворили его. Журналисты обсуждали его стремление создать «идеальный» фильм.
Дэвид Кубрик создал собственную кинокомпанию — комплекс студий Д.И.К. («И», потому что его вторым именем было Ингмар) — на нескольких сотнях гектаров, посреди которых возвышался его замок.
Кубрик привык «покупать» актеров пожизненно, заключая с ними эксклюзивный контракт. Каждый актер, которого он нанимал, подписывал договор, в котором обещал никогда не сниматься у другого режиссера. Эти условия казались суровыми, но люди соглашались не раздумывая, ведь каждый мечтал хотя бы раз сняться у Мэтра.
Вскоре Дэвид Кубрик запретил своим актерам покидать пределы комплекса студий. Чтобы воплотить это драконовское распоряжение в жизнь, он построил на территории кинокомпании городок, в котором актеры могли найти себе жену и завести детей. Дети получали образование в специализированных школах киноискусства, расположенных тут же. Круг замыкался. Любой актер, поступавший на работу в студии Д.И.К., жил на территории студий Д.И.К., создавал семью с сотрудницей студий Д.И.К., здесь же заводил детей и здесь же умирал. Та же судьба ожидала и его потомков.
Некоторые журналисты возмущались «животноводческим» уклоном кадровой политики Кубрика, но законы этого не запрещали. Фильмы киностудий Д.И.К. становились все более популярными, и ни один политик, будь он даже членом Совета мудрецов, не думал всерьез о том, чтобы как-то ограничивать творческую активность Мэтра.
Жертвы, приносимые актерами и их детьми на алтарь Седьмого искусства, казались весьма скромной платой за блестящие, высокохудожественные достижения. Стиль Мэтра пытались копировать, и даже четверо других великих режиссеров признали: Дэвид Кубрик настолько опередил их, что стал для них ориентиром, маяком, путеводной звездой.