Рай в объятиях Беса
Шрифт:
— Да я вас за такое… Вы куда смотрели?! – взревела Михеева на охранников.
— Тише, красивая. Не бушуй. Остальным намного хуже, поверь, – хмыкнул Панкрат, и сразу потянулся к ребрам, придерживая их.
— Сломаны? – с тревогой спросила Света, подходя к нему.
— Не знаю. Помяты немного, – беспечно отмахнулся Панкрат, но у него не получилось ее провести. Его лицо скривилось от жуткой боли, и Света поняла, что ему очень хреново. Она угрожающе взглянула на охрану.
— Моего клиента надо срочно вести в больницу!
— Не положено, – борзо ответил один из
— Вы обалдели?! – обомлела Света. – Что значит не положено?!
— Его уже осмотрел местный врач. С ним все в порядке, – отчеканил другой охранник.
— Это вы называете “в порядке”? – взревела Света. – У него зуб выбит и ребра сломаны! Я вам устрою такой порядок… Да я сейчас побои сниму и лично вам их предъявлю!
— Светик, заканчивай! – шикнул на нее Панкрат, скорчившись от боли. – Я ж тебе не стукач. Никуда я жаловаться не буду.
— Ты не понимаешь! – взвизгнула Света. – Это все Колесников устроил. Специально. Охрана тебя била?
— Красивая, че ты из меня суку позорную делаешь, а? Никто меня пальцем не трогал. Считай, поскользнулся, – скривился он, практически падая на стол. Дернулся, пытаясь найти положение, в котором не будет чувствовать адскую боль. – Зато мыло в душе не ронял, как бы эти суки не старались, да, мужики?! – наигранно весело подмигнул он здоровым глазом охране.
— Выйдите, мне с клиентом надо поговорить, – ответила Света, в эту секунду злясь на целый свет. На Аверина, который подсунул ей это проклятое дело, на Колесникова, превысившего свои полномочия, на охранников, которые не доглядели, на уголовников, сидящих в одной камере с Панкратом, на него, который ведет себя так, словно избиение до полусмерти человека – сущая ерунда! А главное, на себя, потому что, как ни старалась, не смогла его защитить.
В этот момент Михеева поняла, что поступила правильно, когда брала у подруги -врача специальные таблеточки. Растворила их в воде и пронесла в СИЗО. Машка, правда, сказала взять только две, а Света плюхнула все четыре. Ничего, переживет! Михеева как бы невзначай придвинула бутылку с жидкостью к Панкрату. Но он выглядел так плохо, что, кажется, даже не смог бы ее поднять.
— Ваня, послушай…
— Нет, красивая! Я сейчас выскажусь, пока сознание не потерял, – прервал он. – Если ты заметила, сейчас не те времена. Давненько мы с тобой не виделись, Светик. Все умерло. Давно подохло. Так что для тебя я больше никакой не “Ваня”. А Панкрат.
— Ты о чем?! Я не понимаю…
— Уймись со своими поцелуями, – грубо рыкнул он. – Ты, красивая, ожидаешь, что я снова буду бегать за тобой как верный пес. Так вот, я тебе не домашняя псина! И никуда я, Светик, больше не побегу. Во-первых, я, как видишь, не в форме, а во-вторых, между нами давным-давно завяло все, как прошлогодний куст сирени. Не по пути нам, Светик.
— Ты охренел?! – Свету бросило в жар от его слов. Ее лицо пошло пятнами, а руки вспотели. – Я вчера это сделала потому что…
— Соскучилась. Понимаю, – издевательски выплюнул он. – Только давай, красивая, с муженьком своим лижись! А ко мне клеиться не надо. Я твоим любовником не буду. Найди себе другого идиота,
— Что ты несешь?! – возмутилась Света, вскакивая с места, как ужаленная. – Да что ты о себе возомнил?! Да… да кому ты нужен?!
— То, что я тебе никогда не был нужен, это и ежу понятно, – зашипел Панкрат и его тут же перекосило то ли от острой боли, то ли от жгучей злости. – Давно принял и отпустил. И запомни, мне плевать, какого цвета кошка пробежала между тобой и Колесниковым. Но даже не надейся, что я тебе хоть немного верю. И если я замечу, что ты на два фронта в моем деле играешь, на новом кладбище появятся две свежие могилы. Надеюсь, это понятно! Сторону свою сейчас выбери. Или я найду себе другого адвоката.
Михеева судорожно вздохнула, вздернула подбородок и скрестила руки на груди.
—Ты несешь полную ерунду! Я больше не прокурор. А адвокат, – отчеканила она. – Я несу ответственность за своих клиентов. И вне зависимости от моего личного отношения, я хорошо выполняю свою работу. Потому что я – профессионал. Уж тебе ли не знать!
— Я тебя предупредил, Светик. Если вы с Авериным меня кинете, плохо будет всем.
— Я тебя не боюсь, Панкрат! И никогда не боялась. Так что угрожай своим многочисленным девкам, а меня оставь в покое!
— Ой, Светик, не тебе о моих девках заикаться. Сама ж была одной из них.
— Да как ты смеешь, ублюдок?! – накинулась на него Света, с силой замахнулась, чтобы влепить ему оплеуху. Но на секунду замешкалась. Не смогла его ударить. Несмотря на побои, он успел перехватить ее руку. И Свете пришлось практически перегнуться через весь стол. Весь ее былой запал в мгновенье улетучился, когда увидела дикую боль в его глазах. Не физическую. Такую можно и перетерпеть. Адскую, жгучую, всепоглощающую, что изнутри съедает. Такую мощную и до рези знакомую. Ту, что мучила ее саму все эти чертовы десять лет.
Света завороженно смотрела в его бесовские глаза, судорожно переводила взгляд на его разбитые губы. Вновь в голову ударил его стойкий мускусный запах. Его крепкие прикосновения к оголенной кисти полностью обезоруживали. Ее жалкая слабость перед ним была невыносимой, несправедливой, унизительной, но такой опьяняюще сладкой. Время словно замерло, а воздух наполнился заряженными молекулами, за которыми неминуемо должен был последовать взрыв, по силе схожий с ядерным. Света шумно сглотнула, а лицо Панкрата исказила издевательская усмешка.
— Врешь ты, красивая. Себе врешь. До сих пор меня хочешь. Только твой поезд ушел. Сама виновата.
— Да пошел ты! – рявкнула она, с силой выдернула руку и отошла от него в другой угол комнаты. Обхватила себя двумя руками в слабой попытке успокоиться и стряхнуть с себя мощное, упоительное, убийственное наваждение.
— Давай по делу, – предложил Панкрат. – Свяжись с Витькой Глухим. Номерок еще остался? Передай ему, чтобы шмотки мне достал и еду нормальную. И пусть поспрашивает, кто в реале девку изнасиловал. Может и узнает чего.