Рай. Земля. Ад
Шрифт:
Начал моросить мелкий противный дождь, но скрыться от него было негде. Хорошо ещё, что деление на группы не заняло много времени к безмерному удивлению Константина. По его внутренним часам прошло всего лишь около получаса. А ведь по школьным временам он помнил, что такое разойтись на команды на физкультуре. И стоило заметить, что учеников было гораздо меньше, чем собравшихся здесь людей. Кто-то всегда поначалу не понимал, что от него требовалось. Кто-то решал, что в другом лагере стало бы лучше. Некоторые во время хаоса надеялись сбежать с урока. Другими словами, начинались суетливые блуждания с места на место, останавливаемые
«Семейных» оказалось значительно меньше. В четыре или пять раз насколько Константин мог позволить себе судить. Он осмотрелся в толпе. В другой группе детей почти не осталось, а в его их было невероятно много, как и женщин. Зато мужчины практически отсутствовали, хотя напротив парней хватало. То ли и семей у тех ещё не было, уж очень много подростков вылавливал взор. То ли они не испытывали такого инстинкта по защите своего потомства. То ли попадались, давая возможность своим близким сбежать… Последняя мысль показалась ему намного приятнее, но среди окружающих его мужчина всё равно ощутил себя ещё более неловко, чем когда присоединялся к группе.
— Все дети до четырнадцати лет должны перейти в первую группу. После чего построение внутри групп на колонны по сорок девять, — раздался ледяной, но уставший голос властной женщины.
Она уже не стояла так прямо, как изначально. Несколько ссутулилась. И вместо тёмной жрицы стала походить на мрачную старуху из сказок. Одна из блондинок — обладательниц готических крыльев, ранее стоящая возле той на крыше, отсутствовала. Но стоило Константину только начать обдумывать этот факт, как та появилась вновь. Демонесса принесла самую обычную табуретку, и отдающая приказы женщина села на неё, словно на трон.
Мужчина почувствовал, что его начал разбирать нервный смех. К нему пришло ощущение, что он находился на съёмках малобюджетного фильма ужасов. Да и сама сортировка вдруг стала казаться не пугающей, а нелепой.
— Ты чего? — сурово поинтересовалась женщина, что позволила ему присоединиться к ней и ребёнку.
— Да… Не знаю, — ответил Константин, осознавая, что его смех всё-таки вырвался наружу. А потому лишь простодушно развёл руками, заставляя, по всей видимости, собеседницу решить, что он медленно, но верно сходил с ума.
Группа «семейных» образовала девятнадцать шеренг. «Одиночек» — тридцать девять. Снова вдоль колонн началось шествие чудовищных надсмотрщиков. На этот раз они просто прошли без отбора, лишь в конце остановились и показали некие знаки руками в сторону демонов на крыше. Любопытство Константина же несколько поугасло. Сбежать всё равно бы не вышло. А вот ноги устали и гудели — сказывалась привычка на машине кататься.
Сколько они уже находились здесь?
Больше часа точно простояли. И, судя по всему, ещё долго никуда бы не ушли, играя в перестановку фигур на шахматной доске… Недаром же кому-то и табуретки приносили.
Ребёнок рядом захныкал, но взять его на руки вновь мать побоялась. Лишь присела и приобняла, стараясь успокоить.
— Всё хорошо будет, — зачем-то сказал Константин шёпотом.
— Да? — подозрительность и язвительность в тихом голосе прозвучала та ещё. — Это с чего же такая уверенность?
— Ну, — замялся мужчина, безрезультатно стараясь выдумать оптимистичный ответ, но на его счастье раздался новый приказ…
Теперь уже все женщины должны были перейти к ним в группу, почти сравнивая этим по численности «оба лагеря». Так как шеренги снова нарушались из-за подобного действа, Константин позволил себе, по примеру других, сесть на землю. Брюки сразу намокли. Пусть дождь начал моросить не так давно, но трава собрала уже предостаточно влаги. Мужчине стало уже не столько противно — сколько холодно. Ребёнок так вообще стучал зубами. Его мать прижимала того к себе, но…
— Вот, — не испытывая сомнений стянул с себя куртку Константин и прикрыл, ещё хранящей тепло его тела, одеждой малыша. За это он получил достаточно мягкую полуулыбку и доверительный взгляд «попутчицы». И, несмотря на то, что кожа от холода покрылась мурашками, на душе стало значительно теплее. Может, они ещё и подружились бы.
А вот Тимуру подобные светлые человеческие чувства испытать не довелось.
Скорее наоборот, кутаясь в слишком толстое для весенней погоды пальто, он мёрз. Крепко стискивал челюсть, чтобы зубы не так стучали, но лишь заработал этим головную боль. Дождь же прекратил моросящее издевательство и начал пытку ливнем. Несмотря на достаточно крепкое здоровье, нос паренька наполнили сопли…
Ненавижу!
Состояние казалось хуже некуда. Ещё и выкрашенные в чёрный цвет по моде волосы выбились из хвоста, неприятно прилипая к лицу. Между тем, люди, словно дворовые шавки в поисках тепла и поддержки стаи, сбивались в плотную кучу. Эта шевелящаяся масса вызывала у Тимура отвращение ещё и тем, что ему приходилось являться её частью.
Ненавижу!
Он считал происходящее отвратительным и омерзительным зрелищем. Демонам давно бы стоило перебить всех, окружающих его, чтобы избавиться от этого дрожащего от страха быдла. Мысль несколько согрела Тимура, но не надолго. Парень согласно отбору оказался в той группе, что должна была идти цепочкой по кривому кругу мимо въезда, где на крыше пропускного пункта сидела женщина. В одной руке она держала зонт, но тот не мог помочь против косого сильного дождя. Из величественной та превратилась в мокрую курицу в маске!
«Ха!» — позабавило его зрелище, прежде чем более привычное чувство переполнило его.
Ненавижу!
«Да, нет, возможно», — кратко говорила женщина, смотря на того или иного представшего перед ней.
Слово «возможно» означало лишь то, что стоило встать в конец очереди «за раздачей благоволения». Те, кому она отказывала, проходили в городок. Кому довелось услышать «да» — шли к группе с ноющими малолетками и бабами.
«Словно покорные овцы», — с ехидной издёвкой прокомментировал мозг Тимура.
— Возможно, — с некоторой заминкой донёсся до него своеобразный приговор, направляя в путь по второму кругу.
Действо уже казалось бесконечным. Земля под ногами давно стопталась в грязь. Хорошо ещё, что «да» говорилось чуть ли не каждому третьему, а «нет» всё же присутствовало. Это стремительно меняло изгибающуюся линию неторопливо шествующих людей. Но во второй раз Тимуру дойти до женщины не удалось. Всего несколько человек оставалось перед ним.
— На этом и закончим, — донёсся до него усталый голос женщины.