Рая и Аад
Шрифт:
Весьма даже репрезентативный эпизод, который ни в коей мере не противоречит только что изложенному.
Таким образом, ван дер Брааки отправились к семейному психотерапевту, уже утратив общий язык – даже то бедное бытовое наречие, каким они повседневно пользовались, – и бессознательно рассчитывая также на дополнительные, то есть переводческие, функции психотерапевта. (О чём последний, конечно, предупреждён не был, ибо за работу толмача он бы выставил дополнительный счёт.)
Психотерапевтом оказалась особь формально женского пола, определить гендерную принадлежность которой оказалось возможным только по её имени. Уютно устроившись в кресле напротив Раи и по-пасторски
Аад, оказавшись между двумя резко позитивными дамами, то есть подвергшись двойной атаке зубодробительного оптимизма, тоже не выдержал: его смазливая физиономия стареющего нарцисса вмиг потеряла симметрию – и теперь выглядела так, словно её поразил флюс или затяжной лицевой тик.
От семейной исцелительницы Рая (в отличие от Аада) вернулась в полном восторге. Ей понравилась синтетическая кофточка семейной исцелительницы. Её подкупила обходительность семейной исцелительницы. Её покорил ум семейной исцелительницы, оформленный университетом с максимальным удобством для общества. И, главное, её полностью пленило домашнее задание, порученное семейной исцелительницей ей и Ааду к следующему визиту.
В задании значилось, что каждый из них должен написать о партнёре
(так они оба и были названы: «партнёры» – словно игроки в подкидного дурака) – так вот: каждый из них должен был написать о
партнёре только положительные вещи. С незыблемо-чёткой позитивной установкой.
…Ах, мудрая семейная исцелительница! Наконец-то она, Рая, – впервые за столько лет! – узнает, что хорошего думает о ней Аад. Он сам расскажет об этом. Хотя бы и по бумажке.
По-быстрому завершив хозяйственные дела, Рая включила настольную лампу и села делать домашнее задание.
ЧастьII.
ПАЛАТА ПОСТРАДАВШИХ
Домашнее задание Раи
«Мой муж очень красивый. Он также и очень умный. Он хорошо образован. Он работает преподавателем латыни и философии в университете. Он много читает и всем интересуется. Он контролирует своё внутреннее развитие и свой внешний вид. Он любит свои хобби: спорт, бальные танцы, иностранные языки, искусство. Он регулярно следит за политическими и культурными событиями в нашей стране и во всём мире. Он почти никогда не храпит…»
В этом месте Рая задумывается. Глядя на розовый колпачок настольной лампы, она потихоньку начинает соображать, что ничего почему-то не написала об отношении этого таинственного мужа к ней самой. На такой поворот мысли её натолкнула, скорее всего, интимная ассоциация с храпом…
«Мой муж, Аад ван дер Браак, никогда меня не бьёт. Он также не пьёт и не изменяет».
Автоматически накропав сакральную триаду матримониального благоденствия (триаду, экспортированную, конечно, с родины), Рая снова задумывается. Какое там «не изменяет»!
Ясно, как божий день, что изменял, изменяет – и будет изменять. Хотя это даже изменой назвать нельзя: ведь не клялся же он ей, Рае, в верности? Ну а
Так?
Так.
Тут Рая делает очередное насильственно-позитивное усилие – и додумывает важную мысль до конца: раз муж клятв верности жене не давал, то изменяя, он не изменяет. Ей очень нравится такая формулировка!
Закончив на этой оптимистической ноте домашнее задание, Рая, счастливая, довольная собой, тихохонько ложится под выделенное ей сиротское одеяльце в холодную часть супружеской постели – на пригретой половине которой уже давно почивает Аад и, как всегда, почти не храпит.
Домашнее задание Аада
«Раиса хорошо готовит…»
Написав эту фразу, Аад чувствует явное отсутствие вдохновения.
Просто какое-то минус-вдохновение посетило его, когда он засел писать это дурацкое сочинение!
Раиса тупа, неразвита… Хотя и работяща, надо отдать ей должное…
Но каждый день я сталкиваюсь с такими доисторическими залежами её невежества!.. С таким дурновкусьем!..
Интеллектуальная и артистическая составляющие в ней полностью отсутствуют… Каждый вечер, по наущению своей маменьки, она мажет свои сиськи-письки и сиськи-масиськи какими-то, приворотными, что ли, лосьонами. Тьфу, мерзость какая! Она позиционирует себя как кусок мяса (чем, собственно, и является), а мясо, ясное дело, не должно протухать… Она клиническая оптимистка: плюнь ей в глаза – всё Божья роса… Облегчись на чело – именины сердца…
Получается, я совокупляюсь с животным?! Ну да, с животным… Так и есть… Значит я – зоофил?! скотоложец?! Выходит, что так. Но почему же я не живу с козой? Она бы так же, как Рая, блеяла, когда я бы её драл, но зато, в отличие от Раисы, не донимала бы меня этими параноидальными установками на «вечный позитив»… Да, но коза не готовит обедов… Коза не стирает… Коза не подбирала бы мне галстуки и носки, когда я бы собирался к любовницам…
Правда, у Раисы есть и ещё одно неоспоримое достоинство: она не философствует. Или почти не философствует. То есть, конечно, она пытается найти объяснение уродству нашей совместной жизни, уродливости жизни как таковой – и тогда, вылезая из кожи, подлаживает его, своё объясненьице, под «правильный ответ задачника». Того задачника, который есть на вооружении любой домохозяйки «с запросами». А домохозяйки «с запросами» не посягают на попытки приближения к сути вещей. Суть им и на фиг не нужна.
Что с нею, с сутью то есть, им делать? Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать. Поэтому домохозяйки «с запросами» располагают таким задачником, где «правильный» ответ, как положено, стоит в самом конце, и этот ответ единственный: «щастье».
Ох, если бы я мог сказать о себе то же, что сказал Цицерон, -
аbiit, excessit,evasit, erupit(ушёл, скрылся, спасся, бежал)!.. Увы, ноги пока коротки. Может, ещё подрастут?..
Моя жена стихийно придерживается, я бы сказал, птоломеевской системы мироустройства. По Раисе получается так, что любые катаклизмы в нашей (как и в любой другой) Вселенной происходят исключительно для того, чтобы она, Раиса, могла спокойно испражняться в тёплой уборной. Вообще – чтобы в тёплых уборных могли спокойно испражняться