Райский участок. 2 пермакультурных фанатика, 4 сотки и создание съедобного сада-оазиса в городе
Шрифт:
Что делать с нашими курами? Мы настолько привыкли к нашим цыплятам, что трудно было представить, чтобы мы обходились без мелких травоядных, которые могли бы управлять нашим циклом плодородия в саду. Мы нашли в деревне человека, который согласился дать нашим цыплятам возможность полежать несколько недель, пока не остынет жара.
Возвращение птиц вообще казалось мне рискованным; Я был уверен, что мы столкнемся с ужасными проблемами, если нас снова поймают, пока Мэг и Мариклер не указали, что штраф был в двадцать пять долларов, с чем мы, вероятно, могли бы смириться. Помогает то, что большинство соседей, которые граничат с нашим двором, выросли в Пуэрто-Рико, бывшем Советском Союзе или Бразилии, где домашняя птица в городах является нормой. «Ой, ну, - подумали
Осенью 2009 года в городской совет Холиока был внесен закон о легализации кур на приусадебных участках. Это позволило бы получить небольшое количество кур и сделать доступным ограниченное количество платных разрешений. Предлагаемая мера вызвала бурю споров; в письмах редактору газеты высказывались возражения против «возвращении Холиока в прошлое».
Начальник полиции высмеивал эту идею. В Холиоке есть законные опасения по поводу петушиных боев, но куры тут ни при чем. Скорее, домашняя птица кажется проблемой с расовым подтекстом. Большинство людей, которые разводят птицу в городе, делают это как выражение своего пуэрториканского наследия. Большинство тех, кто им противостоит, белые и оставили эту часть своей истории позади несколько поколений назад. Несмотря на аргументированное письмо любимого ветеринара нашего города, в котором говорится о пользе для здоровья домашней птицы на заднем дворе, закон провалился.
Я не горжусь признанием того, что Джонатан, Мэг, Мариклер и я молчали в этой дискуссии. Мы чувствовали, что нам нужно держать голову опущенной, чтобы не стать пресловутым китом, который пускает в ход гарпун. Мы провели небольшое исследование и обнаружили, что многие из близлежащих городов недавно решили разрешить выращивание небольшого количества кур на заднем дворе. Самым удивительным было узнать, что на Манхэттене может быть до пятидесяти птиц.
Хотя мы бы выиграли от постановления, разрешающего содержание небольшого птичьего стада, я не думал, что сейчас самое подходящее время для принятия закона. Были и другие политические рекомендации, отстаиваемые Советом по политике в области пищевых продуктов и фитнеса (коалиция, работающая над предотвращением ожирения и диабета среди молодежи, частью которой я был через Nuestras RaCes), которые потенциально могли иметь большее значение для здоровья и устойчивости населения города - меры по увеличению погашения купонов фермерским рынком WIC, увеличению количества общественных садов в новых кварталах, а также созданию фермерских прилавков и мобильных точек с овощами.
Цыплята не могут жить только на зелени. Мы даем корма нашим каждый день, хотя они действительно любят есть насекомых. Каждый раз, когда мы переворачиваем бревно и находим муравейник, мы хватаем лопату и ведро и скармливаем извивающихся личинок нашим курам. Покрытые тлей листья, колонии клопов и даже слизни вносят свой вклад в их питание.
Несколько лет назад, когда наш друг и соратник по пермакультуре Итан Роланд предложил мне детенышей тутового шелкопряда, я ухватился за возможность включить их в наши системы выращивания - мне нужен был подарок на день рождения для Мариклер. Когда я увидел радость на лице Мариклер, когда я преподнес ей коробку бледных извивающихся гусениц, я понял, что женился на правильной женщине.
Тутового шелкопряда легко вырастить. Он ест только листья шелковицы, и в то время, когда Итан дал нам шелковичных червей, наша шелковица сильно росла. Мы храним тутовых шелкопрядов в картонной коробке, кормим их свежими листьями два раза в день. Когда становится слишком много червей, которые полны жира, белка и кальция, мы скармливаем их цыплятам.
К тому времени, когда они достигают двух дюймов(5 см) в длину, они в основном состоят из шелка и теряют свою пищевую ценность для цыплят. Мы стараемся, чтобы около двадцати из них дожили до этой стадии. Они прядут прекрасные коконы из шелка, некоторые из наших производят белый шелк, другие - золотые. При промышленном производстве шелка куколок варят заживо внутри коконов, а шелк снимают с горшка. Вареные куколки скармливаются скоту или иногда их едят люди. (Мариклер попробовала один во время путешествия по Юго-Восточной Азии и сказала мне, что он сладкий на вкус; почему-то я еще не дошел до поедания шелкопряда.)
Поскольку мы не собираем шелк, белые мотыльки выходят из наших коконов через неделю или две, их антенны выглядят как гигантские нежные ресницы. Моль тутового шелкопряда нелетающая, это результат многовекового приручения, поэтому нет риска, что они вырвутся в окружающую среду и станут новым вредителем. Они спариваются, откладывают яйца и умирают в короткие сроки.
Яйца очень похожи на семена рукколы, и их можно хранить в холодильнике всю зиму, пока не будут готовы следующие листья тутового дерева. Если бы у нас было больше шелковицы, мы могли бы выводить от двух до трех сотен шелкопрядов каждую неделю и заменить ими значительную часть рациона наших кур. В наших нынешних масштабах черви - случайное лакомство.
Когда я женился на Мариклер, я знал, что ее главная любовь - домашний скот, а не растения. Поэтому я был удивлен, сколько времени она проводила в саду. Постепенно я понял, что она наблюдает не за растениями, а за животным миром.
Долгое время мы с Джонатаном думали о фауне в саду только как о отвлечении. Наш сад был для растений; мы судили о животных исключительно по их положительному или отрицательному влиянию на производство продуктов питания. Мариклер постоянно указывала на выходки белок и воробьев, животных, которых Джонатан и я считали раздражителями или паразитами. Но больше всего ее увлекали насекомые и пауки. Используя «Садовых насекомых Северной Америки» Уитни Крэншоу, Мариклер научилась определять насекомых на многих этапах их жизненного цикла. «Смотри, - указывала она в саду, - вот яйца божьей коровки. Видите, какие они золотые? А вот их личинки поедают тлю ».
Однажды, после нескольких недель наблюдения за самкой богомола и следования за ней по саду, Мариклер показала мне кое-что замечательное. Наша богомолиха выглядела так, как будто смазывала крем для бритья со своего живота. Она делала свой кокон для яиц. Каждую осень Мариклер отмечает, где в саду расположены ящики для яиц богомола, чтобы мы могли наблюдать, как весной появляются крошечные молодые богомолы.
Чувство удивления Мариклер помогло мне понять, что наш сад был не просто местом для производства продуктов питания, а местом, где происходит жизнь. Я знал это интеллектуально, но никогда полностью не осознавал это, пока я не встретил ее. Джонатан и я запустили процесс восстановления части планеты, и существа обратили на это внимание.
19 ЯГОДЫ
Во время своих регулярных визитов наш друг Итан Роланд проводил много часов, гуляя с нами по саду, делая наблюдения и пробуя многолетние продукты. В середине одной из наших пастбищных экскурсий по саду, когда мы переходили от одного вида ягод к другому, Итан заметил, что мы не только ели большое разнообразие вкусных ягод, но, что гораздо менее вероятно, в наших сладостях было по 2 вида ягод одновременно. Джонатан и я решили, что нам следует пересмотреть наши цели, чтобы увидеть, что еще может произойти.
По мере того, как сезон многолетних овощей иссякает, ягоды идут полным ходом. Собирать свежие фрукты на заднем дворе было ключевой целью для нас с Джонатаном, что нашло отражение в разнообразии и обилии ягод в нашем саду. В течение двух-трех лет все наши ягоды начали давать хорошие урожаи, и многие из них стали наливаться, образуя красивые пятна. Нет ничего лучше, чем выйти через черный ход и полакомиться пятью или шестью разными ягодами, пока вы идете через сад. Джонатан и Мэг обожают их добавлять в кашу каждое утро, и мы готовили с ними всевозможные блюда. Но в целом для меня это слишком много: нет ничего приятнее, чем наполнить горсть ягод и засунуть их в рот прямо на солнышке.