Раз за разом. Doing it All over
Шрифт:
И что же скажет добрый доктор Нина, услышав о нашем прогрессе на вызове?
"Нужно было попробовать сделать абдоминальные толчки, прежде чем приступать к щипцам", - холодно сказала она.
– "Или ты пропустил эту часть в школе?"
Она даже настучала на меня, и мне пришлось объясняться перед руководством. Мне сделали выговор и занесли этот случай в моё личное дело, потому что я не попробовал сперва менее опасные методы очищения дыхательных путей.
Справедливости ради, медицинский руководитель попытался извиниться, когда подписывал бумагу. Он пробубнил что-то про цель, которая оправдывает средства, и объяснил, что "некоторые
Несмотря на то, что я всё ещё злился на неё, - она всё-таки превратила важнейший момент в моей карьере в дисциплинарную процедуру, - я даже тогда понимал, что частично виноват в том, что произошло.
Я понял это ещё лучше, увидев её сейчас в столовой, сидящей в одиночестве и читающей книгу, ковыряясь в спагетти на тарелке. В конце концов, опыт с Ричи был ещё свеж в моей памяти. Чем её поступок отличается от того, что сделал я? Мы оба напали на воплощения страданий своего прошлого. Мы оба подчинились своей человеческой природе.
Слишком ли поздно для Нины? Я задумался, глядя на неё. Нанесён ли ей уже ущёрб?
Я глубоко вздохнул и направился к ней.
"Ничего, если я присяду?", - спросил я, подойдя к ней.
Глава 3. Часть 7.
Она посмотрела на меня с подозрением в глазах, возможно, подумала, что я опять собираюсь издеваться над ней, словно в младшей школе. Ожидая ответа, я смотрел на неё, удивляясь силе внушения. С третьего класса Нину назвали уродиной. Это был признанный факт, среди тех, кто называл её уродиной. Но самое смешное, что это было далеко от правды.
Она была худощавой и с маленькой грудью. Поздно расцвела, как я уже говорил. На её лице не было макияжа, но оно было гладким и в какой-то мере действительно красивым. Её коричневые волосы не были уложены, но это всё ещё обычные волосы. Её называли уродливой и, вероятно, она чувствовала себя уродливой, потому что в третьем классе мы все согласились с этим.
Ещё её называли тупой. Заблуждение, построенное на том, что она ни с кем не разговаривала. И я тоже так заблуждался. Конечно же она была далеко не тупой. Человек с низким интеллектом не пройдёт через четыре года колледжа, четыре года медицинской школы и два года ординатуры. Может, стоит завести с ней осмысленный разговор?
Я посмотрел на книгу, которую она читала. "1984" Джорджа Оруэлла. Очень глубокая и тяжелая книга.
"Пожалуйста?", - спросил я снова.
– "Я не кусаюсь."
Её взгляд смягчился, словно говоря, что она на время откладывает своё осуждение.
"Конечно", - сказала она наконец.
Я сел на скамейку напротив неё, поставил на стол свою еду, напиток и салфетку.
"Это хорошая книга", - сказал я, кивая на обложку.
– "Я читал её несколько раз. Заставляет задуматься."
Она кивнула, ничего не сказав, и продолжила смотреть на страницу. Подозрение так и исходило от неё. Может, уже действительно слишком поздно.
"А ещё", - продолжил я, - "это самая депрессивная книга, какую я только читал. Ты в первый раз её читаешь?"
"Нет", - ответила она мягко, - "я читала её раз пять или шесть."
"Тогда ты понимаешь, о чём я. Основная мысль в том, что всё контролируется. Всё. Война - это лишь шоу, прикрытие для людей,
– "Очень тяжелая мысль, очень депрессивная книга. Но одна из моих самых любимых."
Теперь она смотрела на меня, в её взгляде было замешательство и небольшое любопытство.
"Это тоже одна из моих любимых книг", - осторожно сказала она, словно ожидая, что я начну смеяться над ней или пародировать шепелявость.
"Ты когда-нибудь задумывалась", - сказал я, - "что всё это может происходить прямо сейчас? Что мы, словно пролы, даже не осознаём этого? Насколько сложно с современными технологиями переписывать историю, контролировать медиа и следить за всеми?"
"Совсем не сложно", - сказала она, впервые откладывая книгу в сторону, показывая свой осторожный интерес.
– "Порой мне действительно кажется, что это происходит так или иначе. Может, я просто параноик."
"Нет", - я покачал головой, - "я уверен, что самые умные люди знают, что ты понятия не имеешь, что проиходит, как всё на самом деле работает. Мне кажется, они ведут себя совершенно не так, как нам рассказывают на уроках политологии."
Она улыбнулась, обнажив свои белые, идеальные зубы. Странно, что я этого раньше не замечал. Наверное, потому, что я никогда не видел её улыбки. Интересно, хоть кто-нибудь видел?
Мы продолжили говорить о других книгах Оруэлла. Кроме "1984" я читал только "Скотный двор", а она прочла все. Она ясно и доступно объяснила мне их завязку и основную мысль. Когда она начала говорить со мной, я заметил, что её речь весьма зрелая, а её взгляды тщательно продуманы. Я практически забыл, что говорю с подростком. Не успел я оглянуться, как обед уже закончился, и пришло время идти на следующий урок.
"Приятно было поболтать с тобой, Нина", - сказал я, будучи абсолютно честным.
"Спасибо", - удивлённо прошептала она, заметно покраснев.
"Может, увидимся завтра?", - спросил я с улыбкой.
– "Приятно разговаривать с человеком, который похоже мыслит, правда?"
"Да", - она согласилась кивком.
– "Я буду здесь завтра, если ты, ну, захочешь ещё поболтать."
"С радостью", - сказал я, махая ей рукой на прощание и направляясь к двери.
В приподнятом настроении я шёл один по переполненным коридорам, проходя мимо группы людей, что направлялась на водительские курсы. Я думал, что, возможно, Нина всё же немного смягчилась. К тому же, мне действительно понравилось болтать с ней. Как там говорится, в тихом омуте черти водятся? Это было про неё.
Осталось только понять, как я могу повлиять на Майка. Если бы только разговоры могли помочь ему сойти со своего пути...
Погружённый в свои мысли, я не заметил, как оказался за спиной Ричи Фэрвью. Он был вместе с двумя своими дружками и пытался, в своей идиотской манере, завязать разговор с группой чирлидерш, что шли в том же направлении.
Заметив это, ко мне вернулась вся злоба к Ричи и задирам в целом. Он не знал, что я иду за его спиной, но скоро узнает. Я сделал подножку, когда он только собирался сделать шаг вперёд. Он отступился и упал на пол коридора, приземлившись на колени и руки. За этим последовал хор довольного смеха со стороны чирлидерш.