Разбег Пандоры
Шрифт:
— Удивительно! — ничего более умного я сообразить не смог.
Распрощались тепло. И уже в понедельник великолепный немецкий инструмент 32-го года выпуска украсил интерьер нашей детской. Вот только уговорить Надю учиться музыке в будущем так и не удалось. Но подставка под книги и прочие мелочи из немецкого пианино получилась шикарная.
3.4. Проблемы мотивации
Хорошо что меня не закинуло в Петровско-Екатерининские времена – темпа доставляемой на лошадях корреспонденции я бы точно не выдержал. В СССР проще – ради телефонного номера Староса даже не пришлось беспокоить Виктора Ефимовича, начальника главка [95] .
95
Фетисов Виктор Ефимович – начальник шестого главка МЭПа.
Еще одна прелесть текущей эпохи – под тихие щелчки неторопливо возвращающегося на свое место диска номеронабирателя вполне можно успеть продумать пару первых фраз. Наконец в трубке раздается голос с хорошо заметным «южным» акцентом:
— Старос [96] у аппарата!
— Добрый день, Филипп Георгиевич. Меня зовут Петр Воронов, директор НИИ «Интел», в шестом главке МЭПа…
— Коллеги значит. — Через тысячу километров медных линий явственно послышалась снисходительная улыбка. Не иначе, определил по голосу мой возраст. — Что вас интересует?
96
Филипп Георгиевич Старос, он же Альфред Эпейменондас Сарант (Alfred Epamenondas Sarant), родился в 1918 г. в Греции.
— Недавно я узнал про вашу выдающуюся разработку, компьютер УМ-1НХ.
— Компьютер, гхм, пусть так. Впрочем, наша система не настолько уникальна, как вам кажется. — Несмотря на такое заявление, в голосе Староса послышались нотки довольства. И правильно, легкая лесть еще никому не повредила.
— Ну как, такие небольшие габариты! И по надежности Дмитрий Федорович очень хвалил, наработка на отказ…
— Молодой человек! Лучше скажите, зачем вам нужен УМ?
От его тона сразу повеяло чем-то таким знакомым, рыночным. Да он же никакой не инженер, настоящий менеджер! С ходу прикидывает, что можно с меня содрать. Тем лучше!
— Филипп Георгиевича, мне бы хотелось приехать к вам, обсудить проект разработки промышленной ЭВМ нового типа. Надеюсь, это будет вам интересно…
— Это в каком плане? — сразу насторожился Старос.
— Мне, то есть «Интелу», поручено выступить системным интегратором, то есть, работать над внедрением компьютеров на производстве. — От волнения я сбился на сленг будущего. — Большинство предприятий сделать это сами не могут, а разработчика не допрос… нежелательно загружать подобным функционалом.
К моему удивлению, Старос оказался вполне готов к такой подаче:
— Наконец-то Шокин додумался, что без внедрения ничего не выйдет! — в голосе Филипп Георгиевича послышалось неприкрытое злорадство. — Нет чтоб сразу сделать единую фирму, типа Bell Laboratories!
— Вообще-то это моя идея, — на всякий случай отмежевался я от министра электронной промышленности, Семичастный предупреждал, что он со Старосом «на ножах».
— Вот как? Дельно, дельно… Только терминология у вас, молодой человек, странная.
— Много журналов иностранных читать пришлось, — постарался выкрутиться я.
— Даже так? — собеседник неожиданно сменил язык: – what were you reading lately [97] ?
— Хм-м-м – Ну ничего себе проверочка. — Three days ago I was going throught a PDP-8 user guide. DEC made too interesting device, with big future [98] .
— And what do you see today as most important part in it [99] ?
97
—
98
— Третьего дня изучал инструкцию на PDP, на DECе очень интересный аппарат сделали, с большим будущим.
99
— И что считаете в нем самым важным на сегодня?
— It has a tiny amount of RAM and an absence of a universal bus [100] .
— Вот как… — Старос перешел обратно на русский. — Может, вы и вживую ее видели?
— Увы. Настолько дре… новых ЭВМ в СССР еще не закупали.
И это правда, в 21-м веке я только и слышал, что были компьютеры DEC, и вроде даже получше IBM PC, да все повывелись [101] . Так что знакомиться с этим образчиком до-Intel-овского мира пришлось в 66-м году.
100
— Там слишком мало оперативной памяти и нет универсальной шины.
101
Первым коммерчески успешным миникомпьютером стал PDP-8 (ЭВМ фирмы DEC). Производство серии начато в 1965 и закончено в 1982. Выпущено около 300 000 экземпляров, из них 50 000 – первой модели (без буквенного индекса).
— Что ж, думаю нам…
Уф-ф-ф! Я уже представил окончание «нужно срочно встретиться», и прикидывал, когда будет удобнее посетить Ленинград. Но тут Старос неожиданно замолчал, не закончив фразу. Продолжил он через полминуты уже совсем иным тоном.
— Этот ваш Интел… Это вы делали часы для съезда?
— Да, — я лихорадочно пытался понять причину резкого охлаждения. — А что?
— Значит, про вас говорят, странное Шелепинское НИИ?!
— Скорее всего. Но при чем тут это?
— Извините, молодой человек, думаю нам не о чем говорить!
— Постойте, — в панике я чуть не выронил трубку. — Филипп Георгиевич, тут какая-то нелепая ошибка!
— Хватит с меня обкомовских проверок! Дайте спокойно работать!
— Но…
В ответ раздавались только короткие гудки. Ну и дела! Удружили советчики-комитетчики! Тут явно какая-то интрига закопана, не хуже морской мины в песке, и я сейчас умудрился пнуть рог взрывателя, приняв его за безобидный камешек. Черт! Мало того, что Старос нервно реагирует на Шокина, и это у них явно взаимное. Мне ссориться с министром ну совсем не с руки. А тут еще обком с какого-то боку замешан!
После такого знатного облома пришлось изучать интриги вокруг Староса более внимательно. Нет ни малейшего желания окунаться в местные придворные тайны, но иначе что-то сделать в СССР нереально, совсем как при средневековом мадридском дворе. Быстро выяснил, что первым секретарем Ленинградского обкома числится Василий Сергеевич Толстиков. Судя по советской прессе и сплетням, хороший мужик, а также друг и соратник Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Первое меня в общем-то не волнует, а второе – скорее всего можно считать правдой. С другой стороны, СКБ-2 Староса существует в рамках Ленинградского военно-механического института. Настоящего логова советских ракетчиков, курируемого лично товарищем Устиновым. Который тоже числится в Шелепинской команде, и даже однажды приезжал с ним в наше НИИ!