Разбитая Сфера
Шрифт:
— Пора посмотреть все, что мы хотеть, — произнесла дежурную шутку Сэлби, однако голос ее оставался серьезным.
— Все, — подтвердила Марсия, пытаясь разобраться в оттенках интонации собеседницы. Переговорное устройство затрудняло эту задачу.
Макдугал вслед за Сэлби прошла в лифт и уселась напротив нее. Повисло молчание.
Итак, Туннель. Когда-то в древности харонцы вырыли на сорокакилометровой глубине обширную полость, в которой было размещено Лунное Колесо. В процессе строительства были пробурены скважины на Северном и Южном полюсах Луны. Они практически выходили на поверхность, однако в целях маскировки тонкий пограничный слой скального грунта был оставлен неповрежденным. Как и многие другие следы пребывания харонцев в Солнечной системе, эти шахты по-прежнему оставались неразгаданной загадкой, хотя по поводу их возможного назначения высказывалось немало интересных гипотез.
Пять лет назад, в самые тяжелые для человечества дни, поисковая бригада, используя гравиприемник, исследовала северную Шахту, которая была непосредственно связана с Туннелем. Работа Люсьена Дрейфуса и виртуального телеоператора Ларри Чао окончилась трагически.
Теперь по этой трассе курсировали четыре вертикальных автотранспортера, рассчитанных на двадцать человек каждый.
Когда к транспортеру подошли Марсия и Сэлби, до отправления вниз оставалось пять минут, и транспортер был абсолютно пуст. Перед самым отправлением в салон вошли еще двое и молча уселись в кресла. Отлично. Теперь гораздо проще будет избежать болтовни Сэлби. В принципе они могли бы настроить свои рации на частный канал и говорить о чем вздумается. Но Сэлби, обычно страдающая словоизвержением, сейчас явно предпочитала помалкивать.
Сэлби Богсворт-Степлтон, доктор философии, была Анахронизмом. Так с некоторых пор называли коренных землян, оставшихся в Солнечной системе после Похищения. Большинство обитающих нынче на Луне Анахронизмов в свое время приехали сюда в качестве туристов. В общем-то турпоездку на Луну могли себе позволить только сравнительно богатые люди, но Сэлби была не из их числа — она приехала на Луну заниматься наукой. Анахронизмы довольно быстро адаптировались на Луне и включились в общую работу.
Но даже самые удачливые и невозмутимые из них так и не смирились со страшной утратой. Для Марсии, как и для многих других. Земля была самым любимым островом ближнего Космоса, местом, откуда приходят и куда вновь возвращаются люди и вещи. Но родиной Марсия Землю никогда не ощущала, равно как и себя землянкой. Она чрезвычайно ею гордилась, горько оплакивала ее похищение, но Земля не была для нее домом. Вообще для большинства обитателей Луны это была скорее умозрительная абстракция, в которую каждый вкладывал свой собственный смысл, а уж потом миллионы таких частных смыслов сливались в одно общее понятие «Земля».
Анахронизмы никогда не говорили о себе, как просто о землянах. Они были родом из Лондона и Гринвич-Виллидж, из Кембриджа или Фриско, Киева или Монтевидео, Бангкока или Варшавы. У каждого из них имелся свой дом, свои родные места, своя семья. И вот все это внезапно исчезло. Они больше ничего не могли узнать о своих мужьях и бабушках, сестрах и дочерях. Никто не мог даже сказать, погибли они или еще живы. Анахронизмы без преувеличения потеряли свои души, в той мере, в какой они были привязаны к своим родным, к своей родине.
Сама Марсия в этой катастрофе осталась без любимого мужа, и единственное, в чем она была уверена — это в том, что он жив. Но ее потеря была ничем в сравнении с тем, что потеряла Сэлби, потому что пришельцы лишили ее не просто всех близких, но и родного мира, без которого она не мыслила своего существования, хотя как-то и приспосабливалась к изменившимся условиям жизни. Другие жили так, словно вот-вот вернутся к себе на Землю. Однако во взгляде каждого землянина без труда читалась томительная тоска ожидания. Это первое, что бросалось в глаза при общении с ними. Сэлби от других отличало только одно: ее утрата была слишком очевидной, даже постоянная суматошная веселость Сэлби не могла ее скрыть.
Таймер, отсчитывавший время до старта, остановился на отметке ноль, двери быстро сомкнулись и транспортер начал спуск в Туннель. Пройдя всего несколько метров, он остановился перед внутренним люком шлюзовой камеры. По ту сторону шлюза давление тоже было нормальным.
Лунное Колесо окружала оболочка зеленого газа, состоявшего из сложных, отвратительно пахнущих компонентов. Это были остаточные продукты биохимической деятельности Колеса. Пять лет назад, когда люди только что открыли шахту, вонь стояла куда более мерзкая. Беда в том, что идеальных шлюзовых камер не бывает и запахи просачивались наружу, в помещения станции имени Дрейфуса. Мощные воздушные фильтры, работавшие день и ночь, не справлялись с вонью. Так отвратительно станция Дрейфуса пахла с самого момента своего создания, между ней и Колесом постоянно происходил газообмен, причинявший сотрудникам много неудобств.
Наконец шлюзовая камера осталась позади, и транспортер стремительно заскользил вниз.
На нем хватало иллюминаторов, но не было за ними ничего интересного. Фары освещали лишь толстые жгуты кабелей, тянущихся вдоль стен шахты. Из-за газа они казались зеленоватыми. Иногда мимо проносился другой транспортер, поднимавший сменную бригаду исследователей. Для Марсии Макдугал все это давно уже было не в диковинку. Сейчас ее больше интересовала ее спутница. Доктор Сэлби Богсворт-Степлтон была нетипичным Анахронизмом. Сюда она приехала отнюдь не как турист. На Луне она всегда только работала. Археологом. Она увлеченно работала здесь, хотя Луна и представлялась многим не самым подходящим местом для подобных исследований.
Но Сэлби не пыталась раскопать на Луне следы пребывания античных астронавтов с Атлантиды или найти замаскированный космодром для летающих тарелок. Люди, обыкновенные люди жили на Луне уже многие столетия и оставили после себя чрезвычайно много интересного. В представлении Сэлби идеальный археолог должен был большую часть времени сидеть у дисплея, роясь в исторических данных. Она отыскивала старые, всеми забытые базы данных, анализировала их, находя все новые и новые факты и многое проясняющие подробности истории освоения этого действительно Нового Света.
Но не меньше этой рутинной кабинетной работы она любила археологические экспедиции. Забытые поселения, останки разбитых кораблей, старые мусорные свалки и многое другое обильно усеивало лунную поверхность. Сэлби провела несколько достаточно сложных, но результативных раскопок и сумела заново переписать несколько страниц истории освоения Луны. Даже канцлер Долтри в своей траурной речи произнес высокопарную фразу о необходимости исторической памяти, сохранению которой как раз и была посвящена вся исследовательская работа Сэлби.
С точки зрения археологии, Лунное Колесо представляло собой гигантское искусственное сооружение. Тайрон Веспасиан, директор станции имени Дрейфуса, подписал контракт о приеме Сэлби на службу в первый же день их знакомства. Впоследствии он говорил Марсии, что несколько дней после этого он одновременно был и доволен своим решением, и сожалел о нем. Сэлби же полностью удовлетворяло новое положение, она с головой ушла в научные изыскания. Она была, без сомнения, первоклассным археологом. И вместе с тем археологом с невыносимым характером.