Разбитое сердце королевы Марго
Шрифт:
Что будет?
Новая война.
Не католиков с гугенотами, от которой устали и те и другие и, утомившись лить кровь, желают мирного пути. Но война короля с королем…
Маргарита вздохнула, жалея, что не столь глупа, чтобы поверить, будто идея эта, отдать трон Эркюлю, действительно хороша. Ах, если бы могла она убедить Бонифаса… заставить отступиться…
Спасти…
– Король
Целовал.
Гладил.
И Маргарите хотелось плакать от невозможности изменить что-либо.
– Король позаботится, чтобы ты получила свободу…
– Что?
– Я ведь все понимаю, сердце мое. Он не любит тебя, твой муж. А ты не любишь его… к счастью, не любишь, поскольку он не достоин твоей любви… но вы оба хотите получить свободу. Брак можно расторгнуть. Папа пойдет навстречу… а потом нам разрешат пожениться. Ты ведь станешь моей женой?
Он протянул ей сердце, золотое сердце на тоненькой цепочке. Сдавил, заставляя раскрыться. Медальон. Две створки. Два имени.
Маргарита и Бонифас.
Бонифас и Маргарита. Отражением друг друга, соединенные навек… и это символично.
– Ты ведь станешь моей женой? – повторил он вопрос и замолчал, ожидая ответа.
Слезы покатились из глаз Маргариты.
Королевы не плачут.
Королевы улыбаются всегда, даже когда стеклянное их сердце рассыпается на осколки. Когда осколки эти больно ранят, и сама она, следом за сердцем, распадается на части.
– Станешь?
– Конечно. – Королевы улыбаются, легко и беззаботно, что бы ни произошло.
Королевы…
Не имеют права быть счастливыми.
И Маргарита смахнула незримую слезинку. Ей хотелось, чтобы этот день, чудесный день, длился вечно, но разве подобные желания сбываются?
Она держала его за руку.
Слушала, но не слышала, пусть и говорил Бонифас уже не о короле и собственных замыслах… она просто наслаждалась каждым мгновением рядом, стараясь заглушить предательский шепот, что мгновений может быть куда больше… и не мгновений, а целая жизнь.
У них ведь может получиться.
Генрих сбежит. И братец не упустит шанса… он ведь умен, а еще благороден, сдержан… многие его поддержат. И тогда, быть может, войны не случится, а если случится, то будет она недолгой.
В конце концов, войны происходят постоянно.
Но если Эркюль станет королем… он не будет настаивать на этом нелепом браке… и Генрих будет счастлив избавиться от Маргариты не менее, нежели она от Генриха.
А потом… ее настоящая свадьба… скандальная, поскольку Ла Моль совсем не подходящая партия для принцессы крови, но все же куда как менее скандальная, чем первая… во всяком случае, на этой, еще не состоявшейся свадьбе, никто никого не станет убивать.
– Мы обвенчаемся с королевского благословения… – Он говорил и говорил, живописуя Маргарите ту особую счастливую жизнь, которая была ей недоступна. – Не плачь…
– Это от счастья.
Ложь, но сегодня Маргарите позволено лгать, и ему, и самой себе.
И золотое сердце в ее руке нагревается, того и гляди, раскалится докрасна, обожжет ее, клеймя клятвоотступницей, пусть Маргарита и не давала клятв. Она моргает, спеша прогнать слезы, которые все же катятся и катятся, будто она не королева, а самая обыкновенная женщина. Обыкновенным женщинам позволительно плакать из-за любви.
– Ты… ты не оставишь меня? – Она хватает его за руки и заглядывает в глаза жадно, закусывая губы, сдерживая иные слова…
Матушка знает обо всем.
Иначе не стала бы призывать Маргариту, предупреждать ее… ведь все было именно предупреждением… кому хранить верность?
Дорогой братец, уже почти надевший корону, не простит этого предательства, он будет рад малейшему предлогу, чтобы отправить Маргариту в монастырь.
А то и на Гревскую площадь, где казнят изменников.
– Никогда…
– И всегда будешь рядом?
К чему эти вопросы…
– Буду.
– Даже если я сделаю что-то ужасное…
– Ты не способна сделать ничего ужасного.
Он прижимает ее ладонь к груди, и Маргарита замирает, слушая, как быстро бьется в груди его сердце. И слова, опасные слова готовы сорваться с губ.
Предупреждение.
Бежать.
Из Лувра, из Парижа, из самой Франции… на край света и за край, и тогда, быть может, у него получится спастись. И мелькнула иная, тоже предательская мысль, что Маргарита может бежать с ним. Ей придется оставить королевский дворец, но разве так уж ей он нужен?
– Я… люблю тебя, – сказала Маргарита слова, которые не говорила ни одному из своих любовников. – Мне так жаль… мне так…