Разбитые сердца
Шрифт:
– Откуда ты знаешь. – она открывает дверцу кабинета, и оставляет мой вопрос без ответа. Я неуверенно вхожу внутрь.
– Где я могу присесть? – тихо спрашиваю я Марину.
– Вторая парта свободна, – с улыбкой говорит она, и взвизгивает, когда ее сзади крепко заключают в объятия. За ней стоит высокий брюнет, которого я уже видела на линейке. Его шоколадные волосы слегка вьются на концах, а в карих глаза только нежность и доброта.
Глядя на
– Привет, принцесса, – он разворачивает Марину к себе, и крепко целует. Я понимаю, что становлюсь здесь свершено лишней, и присаживаюсь за вторую парту. Эта сладкая парочка не отлипает друг от друга, пока не звенит звонок. Грациозной походкой входят три хорошо известных мне блондинки. О Боги, помогите мне выжить! Всего один год! Фурия бросает на меня небрежный взгляд, и задрав подбородок, проходит в самый конец класса. Я раскладываю учебник и тетрадку.
– Добрый день класс, – заходит высокая женщина с черными волнистыми волосам и карими глазами. Я видела ее на линейке – это директор. Вот только я не ожидала, что она будет вести у нас физику. Все дружно встают и приветствуют педагога.
– Присаживайтесь. У нас новенькая в классе, встань, пожалуйста, и представься, – она надевает строгие очки и испытующе смотрит на меня. Чувствую себя не в своей тарелке и сглатываю. Неуверенно поднимаюсь на ноги.
– Меня зовут Меньшикова Алиса, мне семнадцать лет, – на задней парте я слышу хихиканья и, повернув голову, замечаю блондинистую фурию, которая громко чавкает жвачкой и что-то набивает в телефоне.
– Игнатова, – строго говорит директор, и блондинка замолкает.
Дверь класса отрывается и русая голова просовывается между косяком и дверью.
– Здрасте, – вскоре появляется и все тело, и я закатываю глаза. Кто же еще мог прийти на урок после звонка? Конечно же…
– Соколов, сегодня первый учебный день, – Женя нисколько не смущается её пронзительного взгляда, и кивает, будто соглашается со словами учителя. – Так скажи мне на милость, почему ты опоздал?
– Я переводил бабушку через дорогу, – без запинки произнес он. Директор тяжело вздыхает.
– Я так понимаю, сезон перевода бабушек через дорогу открыт? – я удивленно моргаю глазами, а Женя радостно кивает. Могу предположить, что это его вечная отмазка. Женя смотрит на мою парту, и на секунду хмуриться, после чего весело идет…ко мне? Он садится рядом со мной, доставая тетрадку и учебник. Я бросаю взгляд на Марину, а та тихо хихикает. Заговор!
– Присаживайся, Алиса, – говорит учитель, и я сажусь.
– Привет, кажется это судьба, – я закатываю глаза. Кажется, я просто мастерски попадаю в каверзные ситуации.
– Какая судьба? – шепчу я, пока учитель записывает тему на доске.
– Ну как же. Ты то садишься за мой столик в кафе, то за мою парту. Это все знаки, – так и хочется его послать.
– Соколов, я вам не мешаю? – он большими глазами смотрит на учителя, и улыбаясь во весь рот отвечает:
– Нет., – класс тихо посмеивается, а директор зло смотрит на него.
– Соколов, еще слово и двойка по поведению тебе обеспечена.
Остаток урока проходит относительно хорошо. Я стараюсь не трогать Женю, а он старается как можно жестче достать меня. Остальные уроки проходят точно по такому же сценарию, правда иногда он замолкает, и для меня это равносильно чуду. Когда на четвертом уроке я пускаюсь в столовую, то все мои мысли сосредоточены только на одной мысли: “Ещё два уроку Алиса, и этот ад закончится.”
Ну конечно, закончится! Вы же уже поняли, какая я везучая? Ловите еще одно доказательство этого.
Мой столик находится по соседству с тремя блондинистыми фуриям.
– Знаете, девочки, у некоторых совершенно нет вкуса, – произнес предводитель всей этой тройки, которого я знала только как “Игнатова”. Сейчас они стояли передо мной в очереди, держа металлические подносы. - Вы видели эту маленькую мымру? Сарафаны ей явно не слишком-то идут, – “терпи Алиса, просто терпи” – приказала я свой гордости.
– А ее макияж, фууу. – произнесла одна из близняшек. Я тяжело вздохнула.
Когда в руках блондинки оказался чай, я еще не заподозрила её намерения, а зря. Потому как она, ну совершенно “случайно”, опрокинула стакан на меня.
– Ой, ты такая незаметная, – проверещала она губами, на которых была тонна блеска.
Я осмотрела всю эту троицу, которая тихо посмеивалась, и пулей вылетела из столовой. Господи, так паршиво я себя еще никогда не чувствовала!
Глава 5
На одной из перемен я изучила листок с планом школы, который передал Виктор Александрович, поэтому сейчас уверенно бежала в туалет.
На глаза навернулись слезы, хоть я и понимала, что глупо плакать по таким пустякам.
Но правда в том, что последние события оставили в моей душе неизгладимый след и определенный осадок, а насмешка этой троицы стала последней каплей.
Влетев в туалет, я заглянула во все кабинки, чтобы убедиться, что я тут одна, и только после этого зашла в одну из них, села на крышку унитаза, плюнув на всю гигиену, и беззвучно заплакала.
В голове билась мысль «Нет, это не дело, надо взять себя в руки, так и до истерики не далеко», но, в действительности же, я заплакала еще горше.