Разбивая сердца

Роа Виктория Алекандровна

— Хочешь сказать, что я выворачиваю чужое белье на всеобщее осуждение?

— Хочу сказать, что ты делаешь свое дело попутно раскрывая тайны. Пусть и самые грязные. Ты здесь не виновата. — он вял шляпу со стола, и направился к двери. — закройся за мной, малышка.

— Не называй меня малышкой. — прошипела я.

— Ладно, будешь папиной принцессой. — он улыбнулся. — я бы сказал папочкиной.

— Иди уже. Папочкина принцесса. — буркнула я закрывая за ним дверь.

Его удаляющаяся фигура во мраке ночи заставляла мое сердце сжиматься. В комнате все осталось так, словно Глеб все еще здесь. Этот запах парфюма, кофе, еще до конца не затухшая сигарета. Пленительный яд для таких, как я. В целом-то, он прав. Снова взяться за расследования это бальзам на душу, но стоит ли он моих нервов. Я закрыла свое бюро после последнего инцидента. Мне поручили найти пропавшую танцовщицу из одного очень скверного бара.

Я нашла ее, но только ей оставалось станцевать только в пляске с самым родителем зла на смертном одре. Какой-то влюбленный мерзавец решил лишить ее ног, чтобы красотка больше не светила ими перед другими. Тогда я впервые столкнулась с мертвым человеком так близко, насколько это вообще было возможно. Бульварные обыватели еще долго шепотом произносили мое имя, словно я виновница голода, разрухи и смерти. Это, как минимум неприятно, и как максимум тошнит.

Кто такая я на фоне его солидной супруги? Лишь мышка сыщик, которая из кожи вон лезет, чтобы покуражиться в обществе серьезных людей. Конечно, она одевает свои изумрудные платья, и кружиться в них выходя на бульвар, а я в своем строгом, черном платье не могу составить ей конкуренцию. Ее фигура аккуратна, и она могла бы стать лицом любой пляжной организации, а я со своей лишь стоять у прилавка с дешевыми сосисками. Впрочем, суть не в этом, да и меня это не расстраивает. Когда зазвонил телефон я не сразу подошла к нему. Если звонит Глеб, то он звонит ровно минуту, а потом перезванивает.

— Хэй, киска, — раздался голос Глеба на конце. — ты должна быть в постели, крошка. — он засмеялся. — почему еще не спишь?

— Не спится. — ответила я намотав провод на палец. — просто не хочется. Выпила много кофе, вот и не хочу.

— Ты чего поникла? Слышу нотки грустного голоска. — он цвиркнул зубочисткой во рту. — кто успел тебя обидеть?

— Слушай, я все таки хочу поспать. — сделала вид, что зеваю я. — завтра тяжелый день. Давай потом.

— Но, малышка…

— Нет. Все потом. — я не стала дожидаться его прощания, и просто положила трубку.

Между тем новости открыто крутили новые вести о тяжелом разрыве местного депутата с супругой. Неверный супруг и запечатление его шакальей натуры — мое хобби вне серьезных расследований. Должно же у человека быть хобби?

Глава 12

*Лола

Будильник включился ровно в семь утра и радио крутил саундтрек к любимому, хоть и неправдоподобному, фильму про Джемса Бонда. Открыв глаза, я прищурилась и хотела было выключить эти часы, как вдруг прозвучало «Срочные новости». «Свежеиспеченная гостиница «Валькирия» привлекающая своих клиентов с самого начала сегодня получила сильнейший урон по репутации. Сегодня утром, как подсказывают мне корреспонденты, на открытие нового комплекса была похищена дочь депутата Игната Коршунова Кристина. Как констатирует следствие девушка вышла с бокалом шампанского и громко приветствуя своих гостей, как вдруг схватилась за сердце и упала на землю. Гости подняли панику и позвонили в полицию, но по приезду полиции девушка просто испарилась. Муж и брат пропавшей насторожены и крайне удавлены. Близкие родственники говорят, что Кристина Игнатова никогда не имела врагов. Отец пропавшей девушки не дает никаких комментариев. Следователь Добровольская взялась за это дело.»

Следователь Добровольская…если бы не наша взаимная неприязнь, то я уверена, что мы могли бы стать с ней злейшими врагами, что попутно были бы любовницами и не дай Боже, но еще и сестрами, но наши взаимоотношения оказались намного проще. Это началось настолько давно, что, вспоминая об этом времени, я краснею от стыда и собственных ошибок. Нужно начать с того, что, будучи простушкой из зачуханного городка, что собрал в себе все прелести поселковой жизни, я с детских лет была увлечена нечто большим, чем все эти прелести деревенского быта, который внушали мне неподдельный ужас. Огни ночного бара влекли меня, как и ночная жизнь огромного мегаполиса, что были для меня, как свет для глупого мотылька, и во что все это обернулось? Да, я повзрослела, и все же осуществив в явь то, что обычно принято скрывать, но тогда мне было на такие мелочи все равно. В прошлом без пяти минут наркоманка, а сейчас детектив…сыщик Лола Войта. Не хочу думать, что Добровольская заставила меня повзрослеть, как и не хочу думать, что Глеб отнял у меня детство. Спасибо Богу, но я жива. В конце концов, как однажды сказала мне Кира: «-Сексуальная объективация женщины не преследуется по закону.»

У меня нет постоянного жилья, и кантоваться с места на место жутко надоедает. Тогда-то я и решила, что, если осяду в квартире своей безобразно-безупречной подруги станет моим мудрым решением. Моя знакомая работает девушкой легкого поведения (как мне кажется, это мало кого должно

касаться, и мне было бы приятно знать, что нецензурные мнения вы будете держать при себе). Так вот…о чем я? А, подруга проститутка…да. Ди (Кстати, Ди это не фамилия, и даже не кличка от ее постоянных клиентов, а всего лишь сокращенное от Диана») обладательница обаятельной внешности. У нее длинные, розовые волосы длинной до ягодиц, голубые глаза и темно-розовые губы, которыми она привыкла сжимать не только тонкие сигареты, которые дает поддержать любимым клиентам. Этот флер подростка нравится ее клиентам, и они считают ее обольстительной, а я не осуждаю людей за их внешность. Последнее время Ди прибавила в весе, но это совсем ее не портит. Ее длинные ноготки всегда выкрашены под цвет излюбленной губной помады. Она работает сейчас в баре «Феерия». Это ночной бар, что включает в себе пиво, стриптиз и бесплатные сигареты, которые нормальный курильщик в рот не потянет. В этом пристанище падших можно встретить обильное количество продажных девиц и альфонсов, но только юношам здесь ловить нечего. В основном, этот бар заполняют сбежавшие от семейного пиления своих дорогих жен мужья, недавно ставшие «взрослыми» парнишки и девственники, которые просто любит лапать глазами.

Меня тошнит от масок правильности, и своей естественностью этот бар меня завлекает. В стенах этого заведения невозможно встретить тошнотворных правильников, что читают тебе морали и машут библией перед лицом. Фальши и лицемерие можно встреть каждый раз, как включаешь телевизор, и поэтому, я предпочитаю не смотреть этот бестолковый ящик. Я знала, что сегодня окажусь в этом баре, ибо следователь Добровольская очень любит слушать умные теории, а я люблю о них говорить. Нейтральная территория нашего общения. Главная заводила, которая держит весь этот притон, обычная девушка, что имеет не просто образование, а два высших, но она этим не кичится. Мы зовем ее просто Мадонна. Она добра к своим подопечным, и ко мне, как к постоянному гостю хотя за спиной и называет «полицейской крысой». Милашки же все острые на язык?

Заняв высокий стул за барной стойкой я щелкаю зажигалкой и наблюдаю за одной из самых лучших танцовщиц грязной, ночной жизни — Вестой. Она, как и Ди, мягкая, но только подтянутая, ибо постоянные занятия спортом сказываются на ее сильных бедрах, которыми она так любит зажимать в танце клиентов. Они откровенно тащатся от этого, да и многие хотели хотя бы раз побывать в шкуре ее любимчиков. Какой мужчина был бы против эротического танца, что исполняет соблазнительная девчонка, сидя своей горячей промежностью на его коленках? Думаю, в этом случае затвердеет не только кость бедрах. В прошлом нас конечно связывает не столько работа, сколько взаимная неприязнь. Однажды подставив мне подножку, она не сумела вернуть мое доверие, которое в общем-то ей было не нужно, а мне потребовалось шесть месяцев. Шесть чертовых месяцев, чтобы понять, что каждая из нас тогда выполняла свою грязную работу танцуя под дудку проклятой Киры. Резко захлопнув крышку зажигалки, я выдыхаю в сторону едкий дым.

Дым, что сливается с настоящим потоком тумана вырванным из залпов сценических декорации среди которых и появляется силуэт облаченной в прозрачный латексный костюм Весты. Блестящие звезды переливаются изумрудным отливом при попадании на них неонового света, как и загораются от перелива все тем же неоном ее шеста. Постоянные обыватели говорят, что наблюдать за стриптизершей нужно, как за подрастающей сестрой: исключительно через замочную скважину двери в ванную, когда младшая сестренка скидывает стыдливо полотенце оголяя юное, но такое зрелое тело, и когда танцовщица впервые зазывающее раскидывает перед тобой свои роскошные ноги. Россыпь мелких звезд, что тонкой цепочкой соединяли по ее костюму грудь заблестели ярким мимолетным переливом от одного крутого поворота, в котором она успела ухватиться за шест, чтобы сползти к его основанию и выпрямиться вновь под вздохи ее клиентов. Девушка уверенно направилась по сцене в сторону одного из рядом сидящих со сценой мужчин, чтобы поставить на его раскрытую ладонь свою изящную ножку и виляя игриво бедрами охватить его шею прижав к плотно скрытой промежности. Забавно, наверное, женам тех, кто переобжимался за эти секунды с вульгарной девчонкой. Как говорит Кира: «В одиночном диггинге выживет только грациозная лань.»

— Хэй, Ло, налить? — спрашивает меня барменша своим урчащим голоском. (Ло это мое сокращенное от Лолы).

— Что у тебя там? Джин? — спросила с улыбкой я.

— Конечно. — барменша подкинула в воздух оранжевую, стеклянную бутылку и поймав ее правой рукой, склонила горлышко над жерлом высокого стакана. — апельсин?

— Можно и лимон. Ты же знаешь, лицо скептика ничего скривить не способно. — мои пальцы обвили стакан.

— Всегда можно это исправить. — барменша резко бросила зонтик в стакан. — прошу, твой «оранжад» готов.