Разбойник Кадрус
Шрифт:
Император не возражал.
Глава XLV
ЖАНДАРМЫ
Фонтенблоский лес гудел, как потревоженный улей. Три батальона, пять эскадронов, двести жандармов, вся национальная гвардия из Фонтенбло, любопытные, прибывшие из Парижа, — словом, целая армия окружила лес. На этот раз Кадрус должен быть взят. Приказали обыскать каждый куст, каждую скалу. Жандармский полковник не сомневался в успехе. Однако со всех сторон слышались странные крики «кротов». При этих звуках, раздававшихся из глубины леса, вздрагивали даже самые храбрые.
Вдруг
— Стой! Не стреляй! — вдруг закричали жандармы, появившиеся из-за деревьев. — Они у нас в руках.
Жандармы вели трех «кротов».
— Капитан, — сказал жандармский бригадир командиру отряда, — бегите скорее туда — там еще с десяток наберется.
Капитан повел своих пехотинцев. Жандармский полковник потирал руки от удовольствия. Снова началась перестрелка, но разбойников не было видно. Время от времени жандармы приводили пленных и тотчас отправляли их в Фонтенбло, где заранее была приготовлена тюрьма. «Кроты» оборонялись мелкими группами. Сначала не понимали, почему они избрали такую странную тактику, но скоро все прояснилось. Один жандармский отряд, который привел пленных, донес полковнику, что эти разбойники уверяли, что Кадрус убил свою жену и застрелился сам, видя, что не может спастись. Это известие всех воодушевило. Натиск усилили, и за полчаса захватили множество «кротов». Успех был полный, насчитали сто восемьдесят пленных. Жандармов и солдат было убито и ранено человек тридцать. Оставалось найти труп Кадруса…
Глава XLVI
ЗАГОРОДНЫЙ ДОМ ЖАНДАРМСКОГО ПОЛКОВНИКА
Поиски начались, но так ничего и не нашли. Войска окружили Франшар. Вдруг полковник заметил, что жандармов стало что-то слишком много. Все бригадиры были рядом с ним. А между тем жандармы должны были находиться и на дороге, и в Фонтенбло, куда они отправляли пленных.
— Куда девали пленных? — спросил полковник у капитана.
— Их отвели в Фонтенбло.
— Кто?
— Жандармы.
— Они же все здесь.
Капитан посмотрел на жандармов, потом на полковника. Он ничего не понимал, и полковник тоже. Вдруг прискакал какой-то крестьянин. Он привез полковнику письмо.
— Один из бригадиров велел срочно доставить вам это письмо, — сказал он, — и дал мне за это пять франков.
Полковник распечатал конверт и прочел: «Здравствуйте, любезный полковник. Поиски продолжать бесполезно. Я граблю ваш загородный дом. Кадрус».
Полковник выронил письмо и поскакал к своему загородному дому. Мало-помалу все выяснилось. Жандармы, приводившие пленных, были переодетыми разбойниками. В лесу больше делать было нечего, и войска оставили его.
Глава XLVII
САВАРИ ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ПОХОД
Вечером принцесса Полина получила письмо. В письме рассказывалось о казусе с жандармским полковником. Появился император, сначала рассерженный, потому что Кадруса не поймали, но потом, увидев письмо, он не мог не улыбнуться.
— Ах, государь! — сказала герцогиня Наполеону. — Если бы вы знали, как вам идет улыбка, вы бы всегда улыбались.
— Постараемся, герцогиня, — ответил Наполеон.
Император сел играть и, по обыкновению, блефовал, обманывая императрицу. Он был чрезвычайно любезен. Герцогиня думала, что он забыл о Кадрусе. Но тут пришел Фуше. Император прекратил игру. Министр донес своему государю, что Кадрус осмелился пробраться в Фонтенблоский дворец и унес всю мебель из спальни императрицы. Он оставил записку такого содержания: «Тысяча извинений, сир, но Кадрусу, королю больших дорог, для его жены была нужна мебель из королевской спальни, и он взял ее у вас».
Это взбесило императора. Он очень сухо простился с императрицей и герцогиней и ушел. Через два часа Савари в сопровождении кавалерийского полка отправился в Фонтенбло. Император приказал Савари взять столько войск, сколько нужно, обыскать Фонтенбло, и, если «кротов» не схватят, то, по крайней мере, сделать их пребывание в лесу невыносимым, чтобы они убрались из окрестностей Парижа. Терпение императора лопнуло. Соседство «кротов» было прямым оскорблением его особе.
Весь Париж следил за этим странным противостоянием. Действительно, было неслыханно, чтобы один человек во главе трехсот разбойников не склонился перед императором в 1804 году, в то время, когда Наполеон управлял половиной Европы и заставлял дрожать королей! Все восторгались пигмеем, боровшимся с гигантом. Симпатии общества были на стороне Кадруса, и император это знал.
В Англии, Германии и Италии восхищались подвигами Кадруса и его невероятной смелостью. Он обедал за императорским столом, женился на очаровательной девушке, имевшей огромное состояние. Он спас принцессу. Он спас Наполеона. Император узнал, что англичане отобразили в карикатуре все его встречи с атаманом «кротов». Наполеон взбесился, увидев ее.
С одной стороны был изображен Кадрус, убивавший человека, с другой Наполеон, заставлявший обыскивать герцога Энгиенского. Внизу подпись: «Один другого стоит».
По углам красовались четыре сцены: Наполеон, спасенный Кадрусом; Кадрус за императорским столом; Наполеон, подписывающий брачный контракт разбойника; император, обнимающий Кадруса.
Каждый рисунок украшала виньетка из слов: «Родственные души».
Ко двору эти карикатуры доставлял лично Кадрус. Наполеон находил их даже в своем кабинете.
Глава XLVIII
СТАРИК ФРИОН НЕ ДОВЕРЯЕТ НИ ГЕНЕРАЛУ, НИ МИНИСТРУ, НИ ВЫШИТЫМ ВОРОТНИЧКАМ
Савари отбыл. Наполеон ждал результата его экспедиции, когда утром увидел во дворе сержанта гвардии в сопровождении своего полковника, по-видимому, ожидавших аудиенции. Гвардия обладала привилегией, по которой даже рядовой солдат имел право напрямую говорить с императором. Сержант и полковник Камброн, дежуривший в тот день во дворце, ждали, пока их примет император, и разговаривали, прохаживаясь по двору. Наполеон заметил полковника и сержанта, улыбнулся и приказал своему адъютанту:
— Дюрок, узнайте, что это за сержант и чего он хочет, но так, чтобы он ни о чем не догадался.
Дюрок вышел. Наполеон все внимательно наблюдал за сержантом. Это был красивый молодой человек с орденом. Сержант и уже с орденом! Дюрок вернулся и доложил:
— Государь, этот молодой человек — сын фонтенблоского лесничего, его зовут Фрион. Он хочет говорить с вашим величеством, но уверяет, что разговор сугубо секретный.
— Можно ли на него положиться?
— Сир, я за него ручаюсь, я знаю его. Это он в Арколе в болотах вытащил генерала Бонапарта и спас его.
— Пусть войдет, — сказал Наполеон. — Я его помню.