Разбудить Игрока
Шрифт:
Вторая – десятая ночи. Чёрное капище. Рунный круг. Звуки бубна и камлание шамана уводили меня в грёзы ночи. Я стояла, привязанная к столбу, и только благодаря ему держалась на ногах. Сознание улетало в невероятную тёмную даль навстречу прекрасному танцу. Завораживающий танец с рунами Тьмы, только теперь рядом со мной танцевала я сама – тёмная. Тёмная то проходила сквозь меня, то возвращалась в тело и ныряла в меня у столба. Мы танцевали и играли. Тьма искушала меня своим танцем. Восторг переполнял меня. Я готова была отдать себя всю Тьме, только бы не выходить из этого состояния. Моё чёрное Солнце танцевало с тёмными рунами, обнимая их своими лучами. Я кружилась и кружилась всю ночь, пока
А днём я не могла вспомнить ничего из того, что было ночью. Я валялась на полу, прикованная за ошейник. Зачем, мне было непонятно, всё равно не могу вообще ничего. Только лежать. Ощущение, что меня раздавили большой плитой. Я провалилась в сон без снов.
Одиннадцатая – четырнадцатая ночи. Капище. Круг. Шаман. Звуки бубна. Рунный танец этой ночью не был столь прекрасен. Меня жёстко выкинули из моего же тела, и я – тёмная показала мне, кто здесь главный. Мы дрались. Тьма проникала внутрь, и боль скручивала меня пополам. А я упорно вставала, доказывая, что ничего не выйдет. А она снова взлетала и на большой скорости, острыми, из ниоткуда появившимися звериными когтями рассекала мне тело. Меня скручивал холод, и сухой лёд распространялся от раны всё глубже и глубже. Я, стоящая у столба, тихо стонала, но тело не подчинялось, и под утро, измученная болью и борьбой со своим вторым я, просто забывалась, погружаясь в темноту.
Пятнадцатая ночь. Капище. Круг. Тёмная я уже почти победила меня. Но остатки сознания всё ещё сопротивлялись. И тогда тёмная подошла близко к телу, стоящему у столба, и прижала к вискам свои полупрозрачные руки. Под звуки бубна голосом шамана я – тёмная начала читать строки неизвестного заклинания. Под эти строки я, стоящая у столба, кричала и пыталась вырвать голову из цепких лап меня же тёмной. Но голос шамана усиливался, и горящий кровавый взгляд проникал внутрь меня и выжигал там все остатки сопротивления. Всё закончилось под утро. Тело, стоящее у столба, открыло глаза, осмотрелось вокруг кровавым взглядом, и страшный голодный звериный рык оповестил окрестности о рождении нового дитя Тьмы – Зверя. А человеческое "Я" больше не смогло войти в свое тело, так и оставшись стоять внутри рунного круга.
Зверь очнулся, прикованный к стене. Зрение перестроилось на новое. Колышущееся марево вокруг людей он теперь видел постоянно. Звериный нюх чувствовал запах эмоций. Еда, которую ему приносили, пахла так остро, что Зверь ощущал её даже из-за плиты, закрывающей проход в камеру.
Шестнадцатая ночь. Зверь очнулся, прикованный на капище, рядом стоял шаман. Он нарисовал парализующий символ на лбу Зверя, с этого момента тот не мог пошевелиться, а шаман начал делать татуировку вокруг шеи. Первые четыре символа с четырёх сторон в эту ночь появилось на коже. Шаман-татуировщик закончил, стёр символ с лица и ушёл. Зверь почувствовал прилив сил и голод. Сильный голод. Символы активно впитывали Тьму, и Зверь довольно порыкивал. Рунная татуировка начала подкармливать дитя Тьмы.
Двадцатая ночь. Уже шестнадцать рунных символов обрамляли шею. Сила Зверя росла. Он пытался порвать цепи при виде человека. Чёрное Солнце питало Зверя каждую ночь болью и стонами погибших. Картины битв и растерзанных тел, запах крови и ужаса гибнущих помогал Зверю окрепнуть. Стать сильнее. Ему недоставало свободы. Всегда прикован. Это злило Зверя. Что на капище, что в пещере. Эти люди так пахли едой. Ритм биения их сердец возбуждал. Зверь хотел насытиться энергией этих тел. Он чувствовал запах их страха. И это будоражило ещё больше. Рунный круг с каждой ночью усиливал его. Питал. И помогал овладеть телом полностью.
Двадцать седьмая ночь. Рунный круг закончен. Тело полностью
Зверь полон сил. Вот пришли три человека и смотрят на него. Один явно моложе, его тело источает запах трав, и он нервничает, второй старше, его глаза пронзают Зверя. Третий – тот, что делал надписи на теле Зверя, подошёл и начал выводить рисунок на лбу. Зверь зарычал и мотнул головой. Рука шамана соскользнула в последний момент, и самый кончик символа был прорисован не полностью. Шаман этого не заметил. Зверь ждал, он умел затаиться и ждать. Добыча. Только надо дождаться момента. И вот с него снимают цепи. Люди решили, что символ удержит Зверя. Зверь в один прыжок оказывается рядом с шаманом. Чёрное Солнце впивается в энергетический центр мага и выпивает его, а Зверь заканчивает тем, что руками рвёт горло человека и отбрасывает мёртвое тело в сторону. А сзади ещё два человека. Ужас молодого он чувствует даже спиной. Зверь разворачивается, медленно предвкушая нападение, но второй выпускает в него что-то. Зверь видит, как к нему приближается сияющая вязь, выпускает чёрные лучи, и с визгом падает на землю. Вязь выжигала его изнутри. Чёрное Солнце затопило болью всё сознание, и Зверь провалился в темноту.
В пещеру пришли люди. Вот один из них сделал жест, и Зверь замер, он пытался, рвался, но не мог двигаться. Подошёл другой человек и сбрил частично волосы. На пальцы надели металлические заострённые наконечники. Тело теперь закрывал короткий кожаный доспех.
Следующие три ночи у Зверя был праздник. Ему приводили людей, и он выпивал жизненную силу одного и переходил к другому. Чёрное Солнце требовало и требовало удовлетворения животного голода.
3
Талли открыл глаза и увидел рядом улыбающегося графа Шариона. Прислушался к ощущениям, понравилось. Силы есть, голова, кажется, не замутнённая. Он попытался вспомнить родителей, академию, друзей. Саймон! Я помню! Радостная мысль заставила улыбнуться. А следом в памяти всплыло любимое лицо, светлые волосы, голубые смеющиеся глаза. С таким цветом волос в этом мире люди не рождались. Голубые, как летнее небо, глаза, весёлый прищур, такая любимая ухмылка и любимый запах. Казалось, он даже почувствовал её аромат. Элли! Его любимая Элли. Он помнит её! Он не забыл! Он вспомнил, как терял её образ, а сейчас он здоров, всё помнит. И так хочется обнять, расцеловать любимую. Он окинул взглядом свои покои: Элли нет. "Наверно, работает", – промелькнула мысль.
– Как вы себя чувствуете, барон? – склонился к нему граф Шарион.
– Замечательно, граф! Вы сотворили чудо! Вытащить меня из такого подчинения! Граф, я обязан вам жизнью, – Талли попытался сесть на кровати.
– Не так быстро, барон, – остановил его граф, – я рад, что вы вернулись, и могу вас заверить в полном здравии. Сегодня я ещё за вами понаблюдаю, а завтра, думаю, вас можно будет отпустить домой, – сообщил радостную новость целитель.
– Сколько я здесь пролежал, граф? – Талли хотелось сориентироваться во времени.
– Почти три месяца, барон, – граф с сожалением покачал головой, продолжая оценивать состояние пациента. – Вы позволите? – граф взял запястье мага в руку и посчитал пульс.
Посмотрел зрачки, потом прикрыл глаза и осмотрел пациента на энергофоне. О чём-то задумался, принял решение, кивнув в такт своим мыслям. Сделал несколько движений пальцами в районе лба мага, у Талли немного защипало в глазах, и на время голова потеряла полную ясность, но быстро всё прошло.
– Значит так, барон. Я закрыл вам возможность видеть магическим зрением. Не беспокойтесь, это временно. Через пять дней я вам всё разрешу. А пока извините, вам придётся довольствоваться обычным зрением.