Разбудить смерть
Шрифт:
— И это, — Хэдли с досадой хлестнул отчетом по столу, — делает все еще более бессмысленным. Поднос для писем и визитных карточек, представляете?! Черт побери, Фелл, это или горячечный бред, или предвидение, или правда! Подносик для чего? Чтобы нести орудие? Не могу утверждать, что Беллоуз виновен. Между нами, я не думаю, что это он. Но если его показания — правда и если служащий отеля — не тот же самый тип, что и призрак с блестящими пуговицами, то что мы имеем?
— Что ж, это я могу вам сказать, — скромно ответил доктор Фелл. Он поднял свою трость и прицелился в Хэдли, словно это было ружье. — Вспомните, этот ваш пьяница — тот самый человек, которому достаточно раз взглянуть, чтобы безошибочно перечислить все предметы в
Хэдли задумался.
— Конечно, — наконец произнес он, — есть версия, что первое из этих двух убийств совершил Беллоуз в состоянии опьянения. А кто-то просто повторил этот способ убийства, используя его рассказ о призраке служащего гостиницы, чтобы убить миссис Кент в отеле «Королевский багрянец»…
— Вы сами в это верите?
— Откровенно говоря, нет.
— И на том спасибо! — Доктор Фелл тяжело дышал, но смотрел на Хэдли с невероятным достоинством. — Эти два убийства совершены одним человеком. Предположить иное, мой мальчик, — непростительная ошибка. И у меня неприятное ощущение, что на заднем плане некто виртуозно подтасовывает факты. — Некоторое время он задумчиво созерцал свои ладони, сложенные на набалдашнике трости. — Гм-м… Возьмите этот случай в «Королевском багрянце». Я понимаю, там опять присутствовали все члены компании Рипера?
— Мне известно только то, — ответил Хэдли, — что сообщил мне по телефону Беттс. Да, все. И сэр Гэй тоже был с ними. Таким образом, их снова было шестеро, как и в «Четырех входах».
— Гэй приехал с ними в гостиницу? Зачем?
— Думаю, просто хотел быть в компании, ведь Гэй и Рипер закадычные друзья.
Доктор Фелл с любопытством посмотрел на Хэдли, словно удивленный подобной характеристикой. Но обернулся к Кенту.
— Вряд ли визит в мой дом, — извинительным тоном пробормотал доктор, — ассоциируется у вас со старым добрым английским гостеприимством. Я так ждал встречи с вами! Мне не терпелось обсудить с вами несколько моментов, касающихся непридуманных историй. Но, честно говоря, сейчас я хотел бы задать вам несколько вопросов. Например, ваших друзей я не видел и хочу, чтобы вы мне их описали. Нет, боже сохрани, никаких сложных историй. Просто скажите мне одно слово или одну фразу — первое, что приходит вам на ум. Хорошо?
— Хорошо, — кивнул Кент, — хотя я все-таки думаю…
— Итак. Дэниел Рипер?
— Разговоры и поступки, — мгновенно ответил Кент.
— Мелитта Рипер?
— Одни разговоры.
— Франсин Форбс?
— Женственность, — после легкой паузы произнес Кент.
Хэдли бесстрастно заметил:
— Из разговора с мистером Рипером я понял, что эта леди очень вас интересует.
— Так оно и есть, — чистосердечно признался Кент. — Но мы с ней не очень ладим. Уж очень она увлекается политикой и самыми разными новыми теориями. Она настоящий справочник по социализму, капитализму, советизму и так далее. Я не такой. В политике я, подобно Эндрю Лэнгу, не захожу дальше того, чтобы быть якобитом. И я думаю, что если у человека достаточно практической сметки, чтобы сколотить состояние, то пусть он этим и занимается. Поэтому Франсин смотрит на меня как на упрямого тори и реакционера. Одной из причин, по которой я принял это пари, было желание доказать ей…
— Хе-хе-хе! Понятно! — прервал его доктор Фелл. — Следующий по списку — Гарви Рейберн.
— Акробат.
— В самом деле? — удивился доктор. — Это интересно, Хэдли. Вы помните О'Рурке в случае с Пустотелым Человеком?
— Он не акробат в буквальном смысле слова, — откликнулся Хэдли. — Но я понимаю, на что вы намекаете. — Он внимательно посмотрел на Кента. — Очень гибкий парень, Фелл. Стоит о чем-нибудь упомянуть, как оказывается, что он об этом или много читал, или имел какой-то личный опыт в этой связи. Он до головокружения забалтывал меня своими рассуждениями о преступлениях и поражал энциклопедическими знаниями о психологии преступника. Но, кажется, он нормальный и, — добавил Хэдли с обычной своей осторожностью утверждать подобное о ком-либо, — довольно честный малый.
— Да, это так, — согласился Кент.
— Это все члены нашей компании. А сейчас я не стал бы много говорить, прежде чем мы получим все факты. Но, бог ты мой, более стерильного, более безобидного общества в смысле возбуждения подозрений мне еще не встречалось. Мы проверили прошлое всех этих людей. Я допрашивал их до тошноты. В этой компании никто не испытывает друг к другу ненависти или антипатии. Нет даже намека на какие-нибудь амурные дела с женами друг друга. Кажется, не существует абсолютно никаких причин, почему двое обычных молодых людей, чья смерть никому не принесет ни выгоды, ни удовольствия, выслежены и убиты. Но мы опять оказываемся перед загадкой. Их не просто убили. Оба избиты, упорно и жестоко. Избиты после смерти. Если только кто-то из компании не сошел с ума во время убийства, во что я отказываюсь верить, ибо не сталкивался с помешательством, чтобы не было заметно ни единого его признака, — данное преступление бессмысленно и нелепо. Что тут поделаешь?
— Есть только одно предположение, Хэдли. После убийства Родни у вас оставалась его жена, которую вы могли допросить. Не сказала она что-либо, что могло пролить свет на причины убийства ее мужа?
— Нет. Во всяком случае, она сказала, что не знает, и я могу поклясться, что она не лгала. Так зачем убивать ее? Помните, когда это случилось с ее мужем, она была у своих тетушек в Дорсете. Она чуть с ума не сошла, и тетушки дали ей успокоительное и уложили в постель. Женщина только-только вышла из-под докторской опеки, чтобы присоединиться к остальной компании в Лондоне, и в первую же ночь была убита. И я снова спрашиваю, что нам делать?
— Что ж, я вам скажу. — Доктор Фелл откинулся на спинку кресла и надул щеки, отчего лицо его еще больше округлилось. — С сожалением должен признаться: в настоящий момент ничем не могу помочь. Могу только указать на моменты, которые представляются мне интригующими. Меня интересуют полотенца. Меня интересуют пуговицы. И меня очень интересуют имена.
— Имена?
— Точнее, производные от имен, — поправился доктор Фелл. — Может, нам пора отправиться в гостиницу?
Глава 4
Услуги, предоставляемые гостиницей для убийства
Кент ожидал увидеть управляющего гостиницей учтивым, властным человеком в утреннем халате — нечто вроде старшего официанта, иностранного или, скорее, семитского происхождения. Мистер Кеннет Хардвик оказался полной противоположностью: скромный, уютный и радушный типичный англичанин, одетый в обыкновенный серый костюм. Он был среднего возраста, с поседевшими волосами, с волевыми чертами лица, с крючковатым носом и мигающими глазками. Преобладающим качеством управляющего, как и ведомого им отеля, была уверенная профессиональная сдержанность, слегка поколебленная произошедшим убийством, с которым он, однако, намеревался разобраться спокойно и без излишнего шума.
Шеф полиции Хэдли, доктор Фелл и Кент расположились в кабинете управляющего на седьмом этаже. Офис находился внизу; но на новом этаже крыла Д для управляющего специально выделили две комнаты. Оба окна его гостиной, обставленной строго, но уютно дубовой мебелью, выходили на вентиляционную шахту, облицованную белой плиткой. Хардвик сидел за большим письменным столом с включенной настольной лампой. Лампа разгоняла сумрак непогожего дня, а управляющий постукивал пальцем по лежащему перед ним плану крыла А, непрестанно снимая и надевая очки — единственный признак волнения во время деловитого доклада.