Разделение вод
Шрифт:
Трибуна Мавзолея. 1 мая 1944 года. Москва, СССР.
День, вроде, выдался не такой уж холодный, но Сталин все равно мерз. То ли годы давали себя знать, то ли порывы пронизывающего ветра, время от времени налетавшего на трибуну Мавзолея, с которой вожди ревниво следили за изъявлениями народной любви.
Сталин уже два раза удалялся в небольшую комнатку здесь же, на трибуне, где быстро, обжигаясь, выпивал стакан чая, (второй раз даже опрокинул в стакан грамм 20 грузинского коньяку) – ничего не помогало. Особенно почему-то мерзли руки в толстых кожаных перчатках. Наконец, когда стал уже виден
– Ну что у нас, товарищ Глебов? – с довольной усмешкой спросил Сталин, быстро отогревшись в жарко натопленном кабинете. Была б возможность, отменил бы эти многочасовые стояния на Мавзолее, где не только мерзнешь, а и не ровен час, пулю схлопотать можно из толпы от засланного диверсанта или фанатика-террориста – когда мимо проходят миллионы людей, никакой НКВД не проверит каждого. Но что поделаешь – народ должен видеть своего вождя.
Бокий сумрачно сидел на стуле, после небольшой паузы неуверенно заговорил (Сталин насторожился – неуверенности он за Глебом не помнил):
– Пришло донесение от агента из Берлина. Гитлер сейчас направил мощные силы, лучших подводников, на поиски Рахава.
Сталин засмеялся:
– Ну, разве не этого мы хотели? Ты помнишь, у тебя был партийный выговор? Я его сниму. Пока я еще Генеральный Секретарь.
– Погоди, Коба, – продолжил Бокий. – Агент просит, чтобы мы послали, по крайней мере, несколько подводных лодок, чтобы перехватить гитлеровскую эскадру. Он уверяет, что ангел моря существует на самом деле, и если немцы разбудят его, то произойдет катастрофа мирового масштаба.
– Мирового масштаба может быть только одна вещь – Мировая Революция, – ответил Сталин. – И тут мы с тобой, Глеб, просрали. При нашей жизни мы уже Мировой Революции не увидим – разве что ты в Спецотделе изобретешь чудодейственное средство для продления жизни. Я ведь хочу жить долго – у нас в горах обычно долго живут. А насчет твоего агента скажу так – задание он выполнил, но переутомился малость. Пускай война закончится – если останется жив, то подлечим его в лучшей клинике. В санаторий ЦК в Крыму я лично распоряжусь чтобы направили. А пока выходить с ним на связь больше не надо.
Рукой Сталин сделал знак «товарищу Глебову» удалиться. А когда тот подошел к двери, вслед ему сказал генсек с коротким смешком:
– И еще. Посылать подводные лодки на поиски ангелов я не буду.
Гостиница для военных моряков «Народ и Рейх». 15 июля 1944 года. Киль, Германия.
Капитан Бернхарт нервно мерил шагами небольшой офицерский номер из угла в угол, а в это время штандартенфюрер (Гиммлер не забыл оказанной услуги) Дейч сидел на жестком гостиничном стуле и следил глазами за его перемещениями.
– В такое время срывать «U-530» куда-то к черту на рога, в Тихий океан, когда на Балтике идут бои!
– Вильгельм, ты еще не понял, о чем я говорю. Эта штука существует на самом деле. И если «U-977» и «U-465» выполнят задание, то вопрос о том, кто победит, уже больше стоять не будет. Не останется ни Германии, ни России, ни Европы – ничего. Одна вода. И может быть, подводные лодки – до тех пор, пока у них не выйдет горючее и запас продуктов.
– Так что ты мне предлагаешь сделать? – капитан субмарины в упор посмотрел на Дейча.
– Я ничего тебе не могу предложить – это было бы с моей стороны нарушением присяги, – ответил штандартенфюрер. – Мы все присягали Великой Германии. Но я не думаю, что для Германии будет лучше, если она погибнет вместе со всем миром.
Капитан Бернхарт подошел к окну и тяжело задумался.
– Если бы я мог отправить письмо Гейнцу Шефферу, капитану «U-977»! Он мой старый товарищ, мы вместе учились. По поводу второй подлодки – «U-465» – я ничего не могу сказать, все данные по ней были строго засекречены даже от нас. Кроме того, даже если бы я решился выйти в море без личного приказа гросс-адмирала – а мы подчиняемся непосредственно ему – как я смогу добраться до Тихого океана? И доберусь ли вообще? В самом начале войны с наших лодок были сняты торпеды и все вооружение – нам запрещается вступать в бой, цель субмарин – выполнить секретное поручение фюрера по розыску «властелина моря». А что теперь? Ты говоришь, что проснувшийся ангел моря может нас всех погубить… Ты уверен? Почему я должен тебе верить?
– Я не уверен, – ответил Дейч. – Если я ошибаюсь, то тем лучше. Но если я прав – сомневаюсь, что у командования еще достанет времени исправить ошибку.
Оставив капитана размышлять, штандартенфюрер вышел на улицы Киля. Пройдя несколько кварталов, он обратил внимание, что ему совсем не попадаются навстречу мужчины – разве что совсем уже дряхлые старики. Мужское население Германии безостановочно пожирала ненасытная пасть Восточного фронта. Тот, кто побросал немцев в топку войны, уничтожил еврейское население целых стран в угоду своим больным фантазиям – остановится ли перед истреблением целой планеты?
Уже выехав из Киля обратно в Берлин, Дейч решился про себя на отчаянный шаг – попробовать уговорить Гиммлера сорвать операцию по пробуждению Рахава. Все-таки рейхсфюрер слишком боится за свою драгоценную жизнь, чтобы решиться на самоубийство.
Несмотря на отчаянное положение, сложившееся к лету 1944 года на Восточном фронте, отряд «Бергельмир» все-таки не расформировали. Теперь они почти безвылазно сидели в Берлине, в мощных бункерах, вырытых под зданием института «Анэнербе» (подземные коммуникации соединяли эти бункера с подземной же Рейхсканцелярией), и просматривали тысячи найденных за годы войны оккультных манускриптов в поисках какого-нибудь чудодейственного средства, которое поможет Германии выиграть уже безнадежную войну.
Иногда в бункер заходил Гиммлер, появляясь, как привидение, неизвестно откуда (он сумел добиться от Гитлера контроля над деятельностью «Бергельмира»). Листал своими маленькими пальчиками с коротко подстриженными ногтями страницы древних магических книг – иногда заинтересованно, но чаще всего совершенно равнодушно.
Наверху рвались бомбы – Берлин почти ежедневно подвергался налетам авиации союзников. Но здесь, в подвалах «Анэнербе», разрывов не было слышно. Профессор Зебетендорф, Дейч, еще несколько сотрудников сидели каждый за своим пюпитром, над которым склонялась лампа в зеленом стеклянном абажуре, и методично просматривали рукописи и инкунабулы, стараясь не пропустить ни одной мельчайшей детали. Возможно, на следующей странице им откроется магическая формула, которую произнесет вождь германского народа – и покатятся вспять дикие орды большевиков, пришедшие уничтожить великую страну, колыбель нордической цивилизации.