Раздели меня поровну
Шрифт:
– Помню.
Его досада вызывала в ней чувство необъяснимого удовлетворения.
– Это всё объясняет, – добавила она. – Правда? А группа крови и серия паспорта здесь совершенно не при чём.
Вадим недовольно шмыгнул носом и, не спрашивая разрешения, сел в кресло.
– Тогда я могу предположить, что ты знаешь, что было в письме, и даже можешь кое-что объяснить.
– Знаю, – согласилась Лиза, продолжая стоять возле сидящего Вадима и наблюдая за ним с высоты собственного роста, – но не всё. Я не хочу знать слишком много, это вредно. Поэтому объяснить я ничего
Вадим поднялся и направился к двери. Он уже перешагнул через порог, когда обернулся и спросил:
– Она его любовница, да? И, похоже, давно.
Лиза виновато опустила глаза, будто бы речь шла о какой-то измене или предательстве. Глеб и Лида расстались пять лет назад, и теперь каждый мог вести свободную жизнь. Но это де-юре, а де-факто…
Вадим, не сказав ни слова, побежал вниз по лестнице, выбивая дробь набойками дорогих туфель. Лиза прислушивалась к его шагам, пока они совсем не смолкли.
Вадим…
Лиза закрыла дверь и села с отсутствующим взглядом в кресло. Если бы он только знал, скольких усилий ей стоило выдавливать из себя приветливые фразы и демонстрировать показное спокойствие.
От его безумных глаз хотелось спрятаться, вжаться в пол, стать маленькой и незаметной.
Вадим…
Мальчик из далёких времён, которому сейчас уже тридцать два… Да уж, мальчик.
Вадим…
Первое тяжёлое воспоминание, картинка из прошлого, которая так и не стёрлась из подсознания. Просто погасла на какое-то время, а сейчас снова вспыхнула перед глазами.
Вадим…
Лида его тогда так сильно ненавидела, что это было удивительно. Рыжая всегда была такой доброй и понимающей, а тут – остервенелая и беспричинная ненависть. Впрочем, сейчас Лида относилась к Вадиму ровно, ненавидела она его раньше, когда была женой Глеба. После развода и смены фамилии на девичью ненависть заглохла. Интересно, почему?
О Величко Лиза почти ничего не помнила, несмотря на относительно недавний развод Лиды и Глеба. Если Лида и приезжала в гости к крестнице, то без мужа. Детей Глеб не любил. Зато любил брата, собственный бизнес и, наверное, саму Лиду. Да и то, как выяснилось, до поры до времени.
Глава третья
Вадим бросил ключи на столик и вошёл в комнату брата. Глеб сидел в кресле-качалке из чёрного дерева и, откинув голову на спинку кресла, дремал. На нём были чёрные спортивные брюки с логотипом известного бренда и футболка того же производства. Босые ноги покоились на подставке. Он выглядел взъерошенным, уставшим и не таким импозантным, как в день своего тридцатипятилетия. Естественность шла ему больше. Но таким его мог видеть только брат.
– Мне кажется, тебе лучше отправить Фарватера, – невзначай заметил Вадим, присаживаясь на угол гобеленового дивана напротив брата.
– О чём ты? – спросил Глеб, не открывая глаз.
– Ты знаешь о чём, – вздохнул Вадим, не глядя на брата.
Глеб усмехнулся. Он понимал, что речь идёт о письме Лиды, о её весьма эмоционально изложенном предупреждении. Даже если предположить, что всё, о чём она говорит, – правда, то непонятно, почему Вадим предлагает на место представителя их фирмы Фарватера – человека хваткого, но слегка неуравновешенного и оттого непредсказуемого.
– Мне кажется, ты узнал что-то интересное, – Глеб испытующе посмотрел на брата.
– Узнал, – признался Вадим. – Странно, что ты не узнал. Та девчонка – крестница Лиды.
– Даша? – тут же догадался Глеб.
– Лиза, – поправил Вадим, и голос его стал приторно елейным. – Ты же помнишь Лизавету Викторовну, ага?
– Да уж, – шмыгнул носом Глеб. Он не казался расстроенным и даже как будто повеселел. – Вот это мы дали маху. Хотя я видел её только на свадьбе, и так она меня тогда достала, что я всячески избегал контактов с ней потом. Лидка к ней на каждый день рождения моталась, с новым годом поздравляла. Но я не думал, что у них доверительные отношения, – Глеб задумался. – Хорошо она вытянулась, наверное, под метр семьдесят.
Вадим кивнул и усмехнулся.
– Что она тебе сказала? – спросил Глеб.
– Что Лида – подстилка Жука, – бесцеремонно ответил Вадим. – И либо она хочет подставить тебя, либо испортить жизнь ему. И то, и другое звучит абсурдно. Если она хочет помешать нам связаться с кредиторами, то это не самый удачный способ, скорее даже совсем неудачный. А с другой стороны, если она права, то просто страшно становится, с какой лёгкостью Жук идёт на это. Идиотизм, но вполне в его стиле. Мой вывод – оставайся дома. Не стоит оно того, чтобы так рисковать.
«Ладно, – подумал Глеб. – Отправлю Фарватера».
Однако Фарватера отправлять не хотелось. Слишком уж он был шустрый и проворный, и иногда Глебу казалось, что однажды он придёт на своё рабочее место и увидит на нём Фарватера.
А ещё его очень обидела Лида. Подтвердились худшие опасения Глеба: Лида – любовница Жука. Обожаемая Лида и ненавистный Жук. Кажется, сбылась институтская мечта Севки. Спустя пятнадцать лет он все-таки добился Рыжую.
Севка остался верен Себе, Глеб – себе. Лида оказалась разменной монетой и находилась в худшем положении. Глеб потерял жену и только по своей вине. Осуждать её за то, что она теперь с Жуковым, он не имел права.
Теперь она в стане врага, и теперь она чужой человек. Но её до сих пор называли не иначе как «жена босса», хотя после их развода прошло уже пять лет.
Глеб затянулся и посмотрел на брата.
– Что ещё скажешь?
– Не знаю, – пожал плечами Вадим. – Лида боится, а значит, Жук действительно что-то задумывает. Сам понимаешь, ждать от него можно чего угодно, он же всегда тебя ненавидел.
И это было правдой. Всеволод Жуков и Глеб Величко были заклятыми врагами. Их борьба разворачивалась на глазах у Вадима, знавшего все стычки, уловки, ошибки и победы воюющих сторон. Мало того что Севка и Глеб учились вместе в школе, а затем – в институте, даже свой бизнес они начали строить одновременно. Только вот Глеб сумел добиться больших результатов, протянул свои длинные руки до Дубая и Рима, отчего Жук не мог спать спокойно. У Глеба всегда всё получалось лучше, быстрее и легче, начиная с первого дня и заканчивая настоящим.