Разделяй и властвуй
Шрифт:
— Только не корчи из себя Индиану Джонса, — презрительно поморщилась я. — Ненавижу дешевые рисовки. А вот в игровой зал все-таки стоит наведаться.
Я развернулась и решительно направилась к белой двустворчатой двери. Андрей послушно двинулся за мной. Скажу честно, я ожидала увидеть то, что увидела, а именно, ни единого выхода к спасению. Все окна первого этажа благополучно скрылись за цельными металлическими ставнями, видимо, приведенными в режим блокирования одновременно с двумя стальными решетками в общем холле. Наверняка «Рифус» еще ни разу за время своего существования не выглядел таким пустынным
Я прошлась по периметру зала и замерла возле карточных столов. Невольно заинтересовавшись, перевернула ближайшие ко мне три карты. Четыре, семь, десять. Кто-то из покинувших здание явно теперь затаил обиду на нас с Бекешиным. Сорвался хороший куш.
— А что, — глаза Андрея засветились неудержимым азартом, — может, и впрямь сыграем? Под интерес? Потянешь против меня?
Я тяжело вздохнула.
— Играть со мной на деньги, Крокус, бессмысленно. Если я проиграю, ты вернешь их мне, как средства на текущие расходы. Я ведь на работе сейчас нахожусь. Это во-первых. А во-вторых…
Завершить фразу я не успела. Звонкая телефонная трель в пустующем зале казино прозвучала слишком уж зловеще и заставила меня непроизвольно вздрогнуть. Я покрутила головой в поисках аппарата и вскоре наткнулась на перламутровую трубку радиотелефона, покоившуюся на дальнем столе возле окна. Крокус перехватил мой настороженный взгляд.
— Думаешь, это нам звонят? — спросил он.
— А кому же еще? — усмехнулась я. — Здесь больше никого нет.
Андрей шагнул к трубке, но я преградила клиенту дорогу:
— Я возьму.
Продолжительный сигнал телефона свидетельствовал о том, что звонивший не сомневался в ответе абонента. Рано или поздно, по его мнению, трубку должны были снять. Я взяла ее в руки и нажала круглую верхнюю кнопку.
— Алло!
— Евгения Охотникова, если не ошибаюсь? — Прежде мне уже доводилось слышать этот хрипловатый баритон, но где именно и при каких обстоятельствах, вспомнить не удалось.
— Да, это я. С кем имею честь?
— Ферзь! — коротко представился собеседник, и я почувствовала неприятный холодок где-то внизу живота.
Я не испытывала священного ужаса от общения с Ломовцевым, да и вообще, не относила себя к робким особам, но было в его голосе что-то леденящее душу.
— А мы разве знакомы, Ферзь? — как можно бодрее произнесла я и подмигнула подошедшему Крокусу.
— Теперь полагаю, что да, — усмехнулся Ферзь. — И попрошу заметить вас, многоуважаемая Евгения Максимовна, инициатива знакомства исходила вовсе не от меня. Вы залезли на чужой огород.
— Мы бы ушли, Виктор Романович, — парировала я, — но какой-то кретин по неосторожности заблокировал
Ломовцев громко расхохотался, но я почувствовала, насколько наигранным было это веселье. В свете последних событий на сто процентов выходило, что радоваться Ферзю не от чего.
— Значит, так, Женя, — он вернул своему голосу жесткие металлические нотки. — Для начала обрисовываю ситуацию. Вы с вашим другом находитесь в запертом здании. Выхода из него нет. Я нахожусь сейчас снаружи, и рядом со мной пара дюжин здоровенных боевиков. Преимущественно бывшие военные. Я с трудом сдерживаю этих ребят, которые горят желанием отомстить за покалеченных, а возможно, убитых вами товарищей. Ничего перспективка?
— Ничего, — равнодушно пожала я плечами. — Мне не привыкать, Ферзь.
— Я знаю, — Ломовцев говорил, как человек, уже успевший основательно навести справки о моей персоне. — Но уверяю вас, Женя, вы можете реально избежать неприятностей. Мой гнев не прольется на вашу прекрасную головку, если…
— Если? — не очень вежливо перебила я собеседника.
— Вы и сами все прекрасно понимаете, — выдержав небольшую паузу, продолжил воротила игорного бизнеса. — Вы охраняете смертника. Человека, которого приговорили к смерти очень серьезные люди. Не по Сеньке шапка, Женя. Я удивлен, как вас вообще угораздило вляпаться в эту историю.
— Я и сама удивляюсь.
Моя последняя фраза была брошена не просто так. Все это время мой мозг лихорадочно работал в поисках решения. Ясное дело, Ферзь не шутил относительно двух дюжин своих боевиков. Но меня не столько беспокоили эти бравые вояки за дверью, с профессионализмом которых еще можно было поспорить, сколько массивные стальные решетки. А сейчас в моей голове появился дерзкий план, подсказанный, как это ни странно, именно Ломовцевым. Будучи девушкой далеко не глупой, я прекрасно понимала, к чему он клонит в нашем телефонном разговоре, и решение пришло само собой. Конечно, оно было весьма опасным и ненадежным, но альтернативы у нас с Крокусом не было. Приходилось идти на риск. Ферзь подтвердил мою догадку.
— Я отпущу вас, Женя, — веско изрек он. — Отпущу целой и невредимой, если вы обещаете мне не вмешиваться в расправу над вашим, так сказать, подопечным. Ваша жизнь в обмен на жизнь Крокуса. Что скажете?
Я невольно растянула губы в ехидной улыбке. Как же все-таки плохо знал меня Ферзь, и насколько неполные сведения получил из чьих-то уст о моей личности. Кушак никогда в жизни не сделал бы мне подобного предложения. Клиента я не брошу, однозначно, а вот подлость какую-нибудь выкину наверняка. По отношению к противнику.
— У меня есть время подумать? — осторожно спросила я. Мое быстрое согласие могло вызвать подозрение.
— А чего тут думать, — раздраженно откликнулся Ломовцев. — Я разблокирую систему, вы выйдете и отправитесь своей дорогой. А что касается остального, пусть этот вопрос вас не беспокоит.
— Какие гарантии? — я старательно корчила из себя деловую леди.
— А какие вам нужны?
Я повернулась лицом к Бекешину и открыто улыбнулась ему. Он пытался уловить ход нашей с Ферзем беседы, основываясь исключительно на моих репликах. Андрей вопросительно вскинул подбородок, а я в ответ приложила к губам указательный палец свободной руки.