Раздвоенное сердце
Шрифт:
Хотя в моей комнате стало довольно прохладно, я оставила все окна открытыми, замоталась в одеяло и села в изголовье своей кровати. Там я ждала, прислушиваясь, и размышляла с пульсирующими висками, пока мой будильник не напомнил мне, что мне нужно идти в школу. Почему-то школа больше не вписывалась в мою жизнь. Она забирала время и отвлекала от того, что стало действительно важным для меня.
Сегодня было важно организовать приют для Луиса. На нашем газоне он не мог оставаться. Ему нужен выгул и приличная еда. Отвести его назад к дому Колина было немыслимо. Значит, оставалась только
Тильман появился ещё до завтрака.
– Луис?
– спросил он только.
– Я знаю, куда мы отведём его. Можешь его, пожалуйста, вести?
Он кивнул, прошёл в сад и спокойно отвязал Луиса от забора. Мама и папа промолчали, когда я им сказала, что мы намеревались сделать. Мама посмотрела на Тильмана испытывающие. Папин же взгляд погрузился в мир, которого я не могла достичь.
Когда мы прибыли в конюшню, первый урок уже давно начался, и мы были оба уставшие и обессиленные. Тильман выглядел очень бледным. Снова и снова он хватался за живот, как будто его тошнило. Мои пальцы проявились в виде кровоподтёков на его щеке, а справа в углу рта запеклась кровь. Я выглядела не намного лучше.
Жужжание в голове ночью немного ослабело, и я уже начала к нему привыкать, но пульсирующая боль в виске, затылке и плечах не проходила. Что нам было нужно, так это горячая ванна, аспирин и обильный завтрак. То, что я хотела, было совсем другое.
Пони паслись мирно на пастбище, но из людей здесь никого не было, кроме нас. Луис фыркнул, когда Тильман, как само собой разумеющееся, отвёл его в его стойло в конце прохода конюшни. Я сунула несколько купюр за латунную табличку и понадеялась, что слепой дедушка Майке найдёт их.
Тильман похлопал Луиса на прощание по шее, как будто никогда ничего другого и не делал. Я должна была заставить себя пройти в стойло. Потом я всё-таки сделала это и даже набралась смелости, и дала Луису морковку, которую он нежно взял у меня из руки и с хрустом раскусил.
– Можешь иногда присматривать за ним?
– спросила я Тильмана.
– До того как...
Да, как долго? Пока я как-нибудь не узнаю, что Колин не выжил? А потом?
– Конечно, - сказал Тильман спокойно.
– А теперь нам нужно идти в школу, - вздохнула я, хотя мне и казалось это совершенно неуместно. Я ведь не могла идти в школу, в то время как Колин сражается там с Тессой. Тильман посмотрел на меня с сомнением. На его бледном лице появилась дерзкая усмешка. Слава Богу, Тесса не смогла её у него отнять.
– Гм, сегодня суббота. Уроков нет.
Значит, дошло уже до такого. Я даже не знала, какой день недели у нас был.
– Хорошо, - сказала я, вышла из конюшни и прислонилась к каменной арке.
Тильман последовал за мной, зевая. Тоскливо я прикоснулась к тёмно-зелёному безудержно растущему плющу и попыталась привести свои мысли в порядок. Это было трудно, потому что воспоминания парализовали меня. Здесь, как раз на этом месте, я в первый раз взглянула Колину в лицо, после того как он спас мотылька из ловушки паука. Внезапно я забыла про свои пульсирующие виски и отодвинула воспоминания в сторону.
Паук. Конечно! Мне нужно посмотреть, что делает паук. Я нуждалась в нём. Чёрная вдова показала мне, что Тесса прибыла. А в волосах и одежде Тессы кишели отвратительные ползающие насекомые. Каким-то образом она была с ними связана. Каким образом я не знала, но, может быть, Чёрная вдова подскажет мне так же, как обстоят дела в битве. Была ли Тесса ещё жива. Или... Я повернулась в сторону Тильмана, который рассеянно смотрел на пастбище.
– Мне нужно ещё кое-что сделать. Я была бы признательна, если бы ты не слонялся здесь один. Иди домой и хорошо выспись.
Тильман раздражённо скривил рот. Точно, он не любил приказы так же сильно, как и я.
– Прости, - добавила я и попыталась улыбнуться. Я потерпела в этом полную неудачу.
– Ты собираешься что-то предпринять, не так ли? Ты что-то планируешь...
– Тильман, я... я понятия не имею. Да, возможно я что-нибудь предприму. А возможно, и нет. Мне надо подумать. Но, несмотря на то, что из этого выйдет, нам сначала нужно отдохнуть. И притом основательно.
Слова "нам" сотворило чудеса. Не говоря ни слова и со скоростью обезьяны, он побежал впереди меня в сторону Риддорфа. Я спешила за ним, потому что всё равно собиралась идти по этой дороге. Когда мы достигли центра городка, он решил с покорным вздохом снова обратить на меня внимание. Он обернулся ко мне и сдержанно посмотрел на меня.
– Ну, хорошо, - проворчал он.
– Мне действительно нужно срочно выспаться. Я всю ночь обдумывал всё это дерьмо.
И, не попрощавшись, он развернулся и перешёл на другую сторону улицы. Странная это была дружба.
– Тебе тоже хорошего дня, - прорычала я.
Потом я прошла к почте и спешно пролистала телефонную книгу. В школе я вряд ли встречу своего учителя по биологии. Я попыталась сначала найти его в Риддорфе. Шютц. Существовало только три записи. В Кёльне их было бы несчётное количество. Манфред. Это был он. По крайней мере, что-то, что сработало без проблем. Я записала адрес и спросила, как туда добраться на автозаправочной станции напротив.
Десять минут позже я стояла перед серо-отштукатуренном домиком, который срочно нуждался в ремонте. Табличка звонка пожелтела, а рядом с входом гнили дикорастущие кусты вьющихся роз. Мне пришлось позвонить три раза, прежде чем дверь, наконец, открылась. Господин Шютц встретил меня в халате в чёрно-синюю полоску и с лохматыми волосами, которые торчали во все стороны. А между ними просвечивала его маленькая, круглая лысина.
Заспано он смотрел на меня и не смог подавить зевок.
– Елизавета, что ты тут делаешь? Что-то случилось?
Он устало отошёл в сторону, так что я смогла войти. Пахло табаком, кремом для бритья и поджаренной яичницей, очень человеческий убаюкивающий запах.
Обстановка казалась практичной и запущенной. Никаких ковров на потёртом паркете, никаких украшений, никаких растений. Господин Шютц прошлёпал передо мной в старомодную кухню с гудящим бойлером на стене. Зевая, он поднял стопку газет с угловой скамейки, чтобы я могла сесть.
– Кофе?
– спросил он.
– О, да, - вздохнула я.