Раздвоенное сердце
Шрифт:
Да, и возможно я многое узнала, но это вовсе не означает, что больше не было загадок и я была довольна собой. Вовсе нет.
Наверху, в моей комнате, я поставила будильник на час раньше, потому что впервые в жизни у меня больше не было сил делать уроки. Папа и я пожелали друг другу спокойной ночи. Однако я не отважилась дотронуться до него. Теперь меня охватило полное одиночество.
Мой папа мог стать для моей матери опасным. Пауль никогда не вернется домой. Где-то снаружи находятся существа, которые подбираются к людям, чтобы украсть их сны и чувства.
Колин слишком много знал, чтобы не иметь ничего общего с этим. Может, он был опасен не только для меня, как утверждал отец, но и для всей нашей семьи.
Но для анализа случившееся у меня больше не было сил, даже для того, что произошло вечером ранее на дискотеке. Веки были такими тяжелыми, что мои логические размышления были выведены из строя и мою голову затопили неугомонные воспоминания. Танцующий Колин, Колин, который собирает мои слезы со щек, мерцающий взгляд Колина в тени леса. Его лицо, такое прекрасное в лунном свете, что это причиняло боль...
Я чувствовала себя такой хрупкой и израненной, и так много было того, о чем нужно было подумать. Когда птица на опушке леса затянула свои печальные, утешающие крики, я послушно позволила заманить себя в мир сна.
Возможно, я проснусь, и все окажется сном. Я цеплялась за эту надежду. Однако я точно знала: моя предыдущая жизнь была сном. Теперь же была реальность.
Глава 18. Блины с яблоками
Я никогда не любила понедельники, но этот оказался самым тягостным из всех тех, что я когда-либо переживала. Разговор с папой доказал, что Колин был прав, но только теперь, после неспокойной и слишком возбуждённой ночи, я поняла, как это влияет на мое будущее. И что папа не изменит свои запреты только потому, что я теперь была посвящена в это.
Он даже настоял на том, чтобы отвезти меня в школу. Мама ещё спала, и мои протесты так и остались незамеченными. Папа сверлил меня своим взглядом, и я догадалась о той силе, которой он обладал. Но я была слишком уставшей и сбитой с толку, чтобы сопротивляться.
Погода изменилась. Над рекой, словно дым, висел густой туман, серое небо было совершенно непроглядным, воздух был настолько холодным и зябким, что я даже натянула на себя пуловер.
Папа молчал всю дорогу, но меня не покидало чувство, что у него ещё есть, что мне сказать. Я тоже хотела этого. Мы ещё не разговаривали о Колине.
Он же не думает, что я приму его запрет на общение с Колином без всяких объяснений? Что с Колином не так? Или мой отец ничего не знал о нём?
Может быть, он только догадывался? И лишь на основании этого он решил запретить мне общаться с ним?
– Нет - уверенно сказал папа как раз тогда, когда я собиралась спросить его.
Я раздраженно фыркнула. Подобное чтение моих мыслей мало-помалу начинало действовать мне на нервы.
– Почему?
– я скрестила руки на груди и осталась сидеть пристегнутой, несмотря на то, что до начала занятий оставалось всего 10 минут.
– Это слишком опасно, Элиза.
–
– не испугавшись, повторила я и отвела глаза.
– Что с Колином не так?
Теперь уже папа гневно фыркнул и поднял глаза вверх, смотря на крышу машины.
– Елизавета. Если наша семья для тебя что-нибудь значит, если мама и я для тебя что-нибудь значим, то больше никогда не называй этого имени. Даже не думай о нём. Это слишком опасно. Даже эта беседа уже очень опасна, - он отвел взгляд от крыши машины и взглянул на меня угрюмо. - Это может нас всех убить.
На моем лбу выступили капельки холодного пота. Папин голос звучал почти так же угрожающе и зловеще, как при встрече с Колином в нашем зимнем саду. Мне не приходило на ум никакого ответа. Просто забыть о Колине? Как он себе это представлял? Я предприняла последнюю попытку.
– Но что с мамой? И со мной? Разве я тоже не в опасности, если живу вместе с тобой? Ты говоришь, что нет. Потому что ты нас любишь... Я не в опасности, потому что ты меня любишь и ...
Прежде чем я поняла, что я только что хотела сказать, его слова поразили меня в самое сердце.
– Он тебя не любит. Элиза, о чем ты думаешь? Почему он должен тебя любить? Он...
Папа запнулся, когда я рывком расстегнула ремень. Ослепленная слезами, я открыла дверь машины.
– Да, почему он должен меня любить? Почему? Почему меня должен любить вообще какой-то парень? Немыслимо, да?
– кричала я папе и почувствовала, как весь цвет сошёл с моего лица.
Я выскользнула из машины, захлопнула дверь и поторопилась к зданию школы. От стыда я почти не могла дышать. Что я на самом деле хотела сказать? Что с Колином, кем бы он ни был, я была в безопасности, потому что нравлюсь ему? А может он любит меня? Как я могла придумать такую глупость? Всё из-за дурацких мечтаний?
Он даже до меня ни разу не дотронулся - кроме тех двух раз, которые можно описать так: "Мы спасем маленькую девочку от ночных опасностей". Но это ничего общего не имело с голливудской романтикой. Он нёс меня, потому что это было практично. И он всегда отсылал меня потом. Вот и всё. Отрезвляющий итог. А то, со слезами ... слёзы? Не более чем сумасшедшая характерная черта.
От слов папы было так больно, будто в моей груди глубоко и воспалённо застрял ржавый нож. Я выставила себя дурой, но он, кроме того, отреагировал так жестоко, как никогда раньше. Жестоко и беспощадно. Показывал ли он теперь своё истинное лицо?
– Эй, с тобой всё в порядке?
Мой затуманенный от слёз взгляд прояснился, и веснушчатое лицо Майке вернуло меня назад в реальность. Было без двух минут восемь, и я стояла, плача, возле лестницы школы, цепляясь за перила.
– Нет, всё плохо. Мой отец запретил мне, что ... ах ... я не могу об этом говорить. Я не могу! Честно.
Майке сунула мне бумажную салфетку в руку и посмотрела на меня с любопытством.
– Ты внезапно исчезла в субботу. Это как-то к этому относиться?
– Она отважилась на осторожную улыбку.
– Ты сбежала с каким-нибудь парнем?