Разговор с призраком
Шрифт:
– Я вообще не понимаю, о чём речь? Я просто поинтересовался, работает ли здесь Чернов? – Стас вдруг почувствовал, как разозлился и на этот кабинет с решётками на окнах, и на эту дамочку – суровую и властную Олесю Владимировну.
– Дело в том, что ваш интерес не случаен.
– Конечно, но это моё личное дело, – огрызнулся Стас. Не мог же он, в самом деле, рассказать о ночном происшествии на кладбище. Конечно, не мог, не хотел показаться идиотом.
– Против Чернова возбуждено уголовное дело. Каждый, кто интересуется им или связан с ним, приглашается на беседу. Дело серьёзное и нам необходимо опросить каждого, кто имел с ним какие-либо дела.
Стас слушал Олесю Владимировну, но ничего не понимал. Чернова обвиняли во взяточничестве и в каких-то криминальных схемах. Ничего нового он не мог сказать о Вадиме, да и какую-либо полезную информацию не получил тоже. Только, как бы невзначай, спросил о деле 1986 года, где в огне погибли мать и дочь, и что Чернов встречался с погибшей женщиной, но в деле это не было отражено никак. Спросил наугад, однако майора Петрову его рассказ заинтересовал.
– Откуда у вас такая информация, Станислав Сергеевич?
Он по обыкновению пожал плечами и сказал, что недавно наткнулся на статью в интернете и вспомнил, как давно, лет десять назад ему рассказали о том случае с Фадеевыми. Что мать встречалась с Черновым, а всю вину повесили на отца семейства, что якобы он убил жену и дочь и поджёг квартиру. Фамилии не назывались, но история, казалось, до деталей схожа с делом Фадеевых.
– Как любопытно, – Петрова приподняла левую бровь и прижала к губам кончик ручки. – Я слышала об этой истории. Жутко, но отец насколько мне помнится, признал вину, и о Чернове в деле ни слова.
– А не думаете ли вы, Олеся Владимировна, что Вадим подчистил свои следы и вышел сухим из воды?
– Доказательств нет, – вздохнула майор, – старое дело, ещё при Союзе. Такие уже не раскрыть, но мне стало интересно, не скрою. А кто рассказал, возможно, кто-то из свидетелей?
Тут Стас понял, что врать дальше сложно и пожал плечами, сославшись на какую-то бабушку. Олеся Владимировна задумалась, а потом вдруг сказала, что насколько она помнит, осуждённый за убийство отсидел свой срок, но не полностью, его отправили в психиатрическую лечебницу через год после заключения. Парню показалось странным, что молодая женщина настолько осведомлена о деле тридцатилетней давности.
Словно читая его мысли, она сказала, что в отделе по убийствам работал её отец, и какие-то обрывки информации остались в памяти. Потом она захлопнула блокнот и добавила, что Стас может идти домой. Выписала ему пропуск и попросила, если он что-то вспомнить. Протянула визитку, и пожелала хорошего дня.
Стас кивнул и вышел за дверь, а сам размышлял, что неплохо бы пообщаться с Петровым, отцом Олеси Владимировны, если это её девичья фамилия. Если отец Олеси работал в милиции, значит он в курсе того самого дела и мог бы пролить на него свет, рассуждал Стас. Только захочет ли он говорить с ним. Хорошо, размышлял он дальше, я могу представиться каким-то журналистом, который пишет статью о злодеяниях прошлого века произошедших в нашем городе. Он и сам вдруг загорелся идеей раскрыть преступление и понять, кто виновен на самом деле. Призраки врать не будут, зачем, с уверенностью рассуждал он. Наверняка, Оля знала своего убийцу. Но неплохо бы отыскать отца девочки, если только за столько лет он не сошёл окончательно с ума.
Он пришёл домой, рассказал о своей беседе в полиции Насте и почувствовал, что немного успокоился, точно выговорился. Хотя волноваться надо. На следующее утро в дверь позвонили. На пороге стояли двое мужчин в штатском. Представились, корочки сунули в нос и начали расспрашивать Стаса о ночном пожаре в магазине, где он работал, интересовались причиной увольнения.
Ничего не понимающий парень рассказал что знал, разводил руками и главное – его слова есть, кому подтвердить. Он ночевал дома. Пожар произошёл ночью, но странная вещь, как сказал дознаватель. Камеры зафиксировали человека похожего на Стаса, который открыл дверь ключом и вошёл в магазин. Вышел, скорее всего, через служебных выход, а потом в помещении и начался пожар.
– Знаете, – вступила в разговор Настя. – У нас у входа в подъезд тоже стоит камера, вы проверьте, во сколько вернулся мой парень, и вам станет понятно, что он ночевал дома.
– Мы проверим, – сказал один из них, протянул Стасу протокол и попросил расписаться. Тот пробежал глазами по записям, скрывать ему нечего, но в душе снова заскребли кошки.
Настя говорила, не нравится ей, что происходит. Как бы его расследование не привело к большим неприятностям.
– Моя совесть чиста, – ответил Стас и добавил, что бояться нечего, теперь ему стало самому любопытно выяснить, кто настоящий убийца. Пожар и все вытекающие последствия – просто нелепые совпадения. Настя кивнула, говоря, что тоже надеется на это, а потом поставила чайник на плиту и достала из холодильника вишнёвый пирог.
Напряжённая атмосфера после чаепития немного сошла на нет. Молодые люди вместе посмотрели интересный фильм и легли спать. В психиатрическую больницу они решили ехать вместе, тем более у Насти выходной. Она сказала, что не оставит Стаса одного, а то вдруг ещё и психушка сгорит. Посмеялись. Заснули, а ночь и призраки решили, что пришло их время, чтобы рассказать свои истории.
– Ты только не бойся, Стас, – прошептала Оля, коснувшись его плеча холодной рукой, глянула пронзительно голубыми глазами.
Он проснулся, понимая, что снова оказался на кладбище.
– Я постараюсь найти убийцу, милая, – грустно улыбнулся парень, – но что поделать, если у меня ничего не получается.
– Я помогу тебе, Стас. Многие до тебя побоялись раскрыть правду. Послушай, я знаю, где папа, он в больнице, и тебя туда не пустят просто так. Скажи, что у него не осталось родственников, и что возник вопрос о наследстве.
Стаса удивило, что маленькая девочка рассуждает, как взрослая. Откуда она могла знать подобные вещи, не понимал он. Как бы предвкушая этот вопрос, Оля продолжила:
– Я слышала, как о наследстве говорил Вадик. Поэтому и подумала, что взрослые всегда кажутся серьёзными и важными, если речь заходит о такой вещи, как наследство.
– А что говорил Вадик, ты можешь вспомнить?
– Сложно объяснить. Речь шла о земле, где Вадик хотел строить дом, – она задумалась, и на мгновение Стас забыл, что говорит с призраком. Глянул в сторону надгробья, полупрозрачный силуэт Натальи не двигался с места. Глаза её горели странным светом, и парню сделалось не по себе. Мурашки пробежали по спине, он даже вспотел и смахнул со лба капли пота.