Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 3

Афанасьев Семён

– А помехи вам в работе?
– свел вместе брови якудза.
– Это точно административка, а не уголовка?!

– Нормативная база только создаётся, прецеденты только нарабатываются, - напомнил служитель закона.
– Я забрал дело себе. Они знали меня в лицо, стало быть, и этот момент рассчитывается за секунду... по моей линии, всё очень аморфно... Слушай, юный помощник полиции. Дай работать, а?

– Я знаете почему вам надоедаю?
– светловолосый закусил губу.
– Я далеко не гений в этих ваших

нейро-концентраторах. Но последнее время дрался очень много, опыт наработал. Когда люди дерутся своим умом, это одна культура движений. А вот когда они...

– Ты сейчас серьёзно?
– Хиротоши, взвесив за и против, даже прекратил работать, воровато оглянувшись по сторонам.

Огороженное пространство уже кишело коллегами из разных подразделений и именно на них внимания никто не обращал.

– А как я, по-вашему, вас, здоровых полицейских мужиков, побеждаю?
– аргумент был не совсем корректным, но заслуживающим внимания.

– А правда, как?
– задался вопросом и Ватанабэ.
– Я считаю, просто талант и очень узкая специализация. Помноженная на колоссальную работоспособность в течение многих лет.

– Вы в шахматы играете?
– неожиданно озадачил школьник.
– Что такое мат в два хода, в три хода, знаете? Чем от "начинают и выигрывают" отличается, представляете?

– Да.
– Хиротоши был изрядно удивлен поворотом в беседе.

– Когда мой противник рассчитывает только на себя, он работает на мат в один ход. Максимум - в два.
– Попирая все шаблоны, заявил белобрысый.
– А вот когда в бою начинают активировать разные интересные расширения, даже неважно, законные или нет... Вот тогда все, как один, резко переключаются в режим гроссмейстера.

– Это как?!
– начальник отдела по борьбе с нейро-контрафактом был местами обескуражен.

– Ставка не на первый удар, максимум на второй. Вместо этого, начинаются сложные тактические размены.

– И как ты их переигрываешь? Без концентратора?

Хиротоши задал вопрос абсолютно искренне, даже погасил для этого экран планшета.

– Я знаю, как поставить мат в два хода любому противнику, - многозначительно улыбнулся Асада.
– И на их многоходовку у меня максимум пара движений. Могу засыпать теорией, если интересно.

– Засыпать не надо, в двух словах объясни.

– Нейро-концентратор - это подсказка. В драке - оптимальный с точки зрения техники и биомеханики путь вывода из строя вашего противника. По-мнению машины. Но это вовсе не гарантия вашего результата, - школьник изобразил патриарха и отстраненно пожал плечами, демонстрируя насмешку над чужой наивностью.

– Ты сейчас перед кем выстёгиваешься?
– попыталась вернуть его с небес на место подруга.
– Объясняй нормально.

– А я нормально объясняю. Вы просто не знаете на собственном опыте, что такое тысяча боёв в полный контакт. Без протекторов, перчаток, голыми кулаками. По правилам старого английского бокса, века эдак шестнадцатого.

– А ты знаешь?
– абсолютно серьёзно и без всякого второго дна спросил Ватанабэ.

– Да. На исторической родине такой опыт был, - не стал вдаваться в детали школьник.
– Можно с другой стороны. Практические выводы вашей нейросети в бою, - он ткнул пальцем себе в висок, - будут намного точнее, если базируются на личном опыте. Если же программа оперирует усредненными величинами...

– В чем тогда смысл?
– перебила его подруга, думая о чём-то своём.
– Послушай тебя - и без концентратора можно обойтись?

– Смотря чего хочешь, - уверенно кивнул Асада.
– Если бы у вас был десяток концентраторов у каждого, на каждый тип операций, это одно. A один на все случаи жизни, типа универсальный - это уже совсем другое. Хирурги ваши как оперируют? С концентраторами или без?

Полицейский и несостоявшаяся офицер переглянулись.

– Если работает хирургический комплекс, он по определению робот, - ответила за двоих школьница.
– Если же работает живой хирург, то только руками. А как ты догадался?! Я, кстати, знала - но раньше не задумывалась.

– Есть целый ряд ведомственных инструкций, запрещающих использование концентратора в хирургии, оперирующим врачом, - серьёзно добавил полицейский.
– Это не самый большой фронт работ моего отдела, но процентов десять эпизодов набегает. Присоединяюсь к вопросу: как догадался ты? Или раньше знал?!

– Я до десятых долей миллиметра знаю, на какую часть головы и лица могу принять скользящий удар. Или не очень скользящий - если дерусь со студнем.

– На личном опыте?
– уточнил Хиротоши, уже ничему не удивляясь.

– Да. Ну и, видимо, элемент таланта тоже стреляет. Раз сделал столько выводов за свою биографию... А ваш концентратор, если личного опыта нет, м-м-м, в динамике работает слишком с большим количеством переменных. Там, где у меня одно решение, и единственно правильное - он начинает усреднять между тремя. Которые он по тупости считает равноценными. Уж не знаю почему...

– Когда ты это всё успел сообразить?
– серьёзно спросила Цубаса.

– Когда мы с тобой Икаре нейропротезы прописывали, - удивился парень.
– Мы тогда чего только не запускали! Я общий принцип понял. Потом переложил на весь мордобой, с которым последнее время столкнулся. Выводы понятные...

– Я не понимаю.
– Сказал Ватанабэ, сверля взглядом собеседника.

– Блин, ну вы бальные танцы смотрите?!
– рассердился белобрысый, как учитель перед тупым учеником.