Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 7
Шрифт:
— Не-а. Просто не хочу больше играть за вашу команду, это раз. Мне насрать на твои дешёвые манипуляции, это два. Сюда же, к этому же пункту: знаешь, сколько раз на татами за один турнир тебя пытаются раскачать эмоционально? Противники, на минутку, не коллеги, — здоровяк со значением поднял вверх указательный палец. — Поверь, там далеко не такой примитив, который льётся сейчас в твоём исполнении! Считай, что у меня иммунитет, — Сёгун иронично ухмыльнулся. — И ты меня не слышишь:
— Это всё, что ты мне сегодня скажешь?
— А мне что, для тебя танго станцевать?! — неподдельно удивился оябун. — Или изобразить номер из шестовой акробатики?! Так это не ко мне. Всё, давай. У меня такси приехало, пока.
Здоровяк бросил гаджет в нагрудный карман, не заботясь отключением связи, и пошёл к вертолёту.
***
Примерно в то же время.
— Масахиро Асада, к вам посетитель! — не успел я вернуться в свою каморку после визита Сёгуна, как дверь снова открывается.
Стоящий от неё сбоку охранник как бы предполагает, что мой отказ не предусмотрен.
— Вы же слышали, что я сказал прошлый раз, — укладываюсь на лавку, пожимая плечами. — Без моего дееспособного законного представителя — никаких больше бесед. Ну или, если хотите, я сейчас могу демонстративно похрустеть костяшками пальцев и предложить вам заняться акробатикой.
— Это же не моё решение, — вздыхает немолодой усталый мужчина с мешками под глазами.
— Самая распространённая отговорка, которая никогда не срабатывает на трибунале.
— Почему не спросите, кто пришёл?
— А каким образом это может повлиять на мою принципиальную позицию? — даже не изображаю удивление. — Вы сейчас сознательно становитесь соучастником нарушения закона. Чего вы ожи…
— А к вам и пришёл закон. В некотором роде, — угрюмо перебивает меня он. — Если говорить на наши реалии, так точно. Да. Просто некоторым гайдзинам… ай, да что с тобой говорить! Если ты всё это затеял только для того, чтобы встать в позу, когда с тобой пришли договариваться, то…
— СТОП. Кто пришёл?
Он явно разговорчив сверх меры. Плюс, по каким-то невидимым индикаторам, я чувствую и уверен: про мою таблетку здесь тоже знают.
Соответственно, весь этот пассаж — не игра, раз он не может не принять во внимание потенциальную фиксацию всего происходящего (это ещё если не считать местных записывающих устройств).
— Глава одного из комитетов парламента. — Серьёзно отвечает обладатель мешков под глазами. — Визит в журнале посещений помечен как официальный.
— А предыдущий посетитель? — оживляюсь, опуская ноги на пол и садясь.
— Его не вносили в список, он был частным порядком. — Мужик спокойно смотрит мне в глаза.
— Слушайте, а почему у вас такой странный режим, э-э-э, мониторинга? — поднимаюсь, выхожу наружу и иду вперёд по коридору.
Сзади меня глухо хлопает дверь.
— Вы сейчас о чем? — тип догоняет меня.
— У вас здесь в здании есть аудио фиксация, но нет видео. Почему так? Было бы логичнее наоборот, разве нет?
— Нет. Мы здесь охраняем не людей, а архивы.
— Занятно.
— Да. И есть масса документов, которым не стоит попадать даже в угол фокуса камер наблюдения. Просто потому, что это будет незаконно: они останутся в записи, теоретически к ним появится доступ.
— А-а.
— Но вот о чём говорят посетители — это иной раз зафиксировать правомерно. Особенно с поправкой на место, где находимся. Что-то не так? Почему у вас такое лицо?
— Система выглядит весьма странно, но какое моё дело. Спросил из любопытства.
На сей раз мы оказываемся уже в другом помещении, глухом и необорудованном. Лишь несколько табуретов посередине комнаты, как будто на них совсем недавно лежали папки либо бумаги (пыли нет).
Дверь за охранником закрывается, но замок в отличие от прошлого раза не щёлкает.
— Прошу, — один из двоих обладателей дорогих костюмов (оба сидят с прямыми спинами, словно проглотив аршин) указывает рукой на стул без спинки напротив себя.
Молча качаю головой слева направо:
— Минута. Время пошло.
— Что за эскапады сходу? Вы не осознаете серьезности происходящего? На что рассчитываете? По инерции, на кулаки? — внешне нейтрально вступает в беседу второй. — Напрасно, поверьте.
— Кто вы такие?
— Вы сейчас разговариваете с главой парламентской комиссии по региональному сотрудничеству. Этого достаточно? Вы меня что, даже в лицо не знаете? Вы же сам кандидат на следующих выборах.
— У вас есть ровно минута, чтобы я захотел с вами общаться дальше. Мне плевать на ваши титулы, звания, регалии.
— Не самый лучший старт в вашем положении.
— Если государственные служащие демонстративно плюют на закон, не нужно ожидать, что ваш собеседник будет корректен.
— Очень хорошо говорите по-японски, — это первый. — Соответственно, не можете не понимать: вы сейчас грубо попираете нормы национального этикета. Вам не кажется, что вы выбрали очень странный способ договориться? Или собираетесь и дальше углублять конфронтацию?
— Тут вот какое дело, — усаживаюсь по-турецки на предложенное место. — Я не собираюсь ни с кем договариваться.