Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 7
Шрифт:
— Обычно, когда у министерства обороны начинается подобная спешка, обывателям есть повод поинтересоваться, нет ли подвоха, — констатирую опыт предыдущей жизни.
Цуджи снова косится в мою сторону:
— Пока что ты для всех без исключения лежишь в госпитале. М-м, разве что твоя красноволосая могла догадаться… В реале тебя не существует за пределами больницы; по крайней мере, пока болванку не поднимем. Персона ты медийная и теперь очень известная, а нырнуть кроме тебя некому.
— Это всё ясно. Но не
— Как раз всё прозрачно. Я очень не хочу потерять возможность скрытного и быстрого подъёма со дна этой штуковины из-за какого угодно шума вокруг тебя, в том числе политического. Пока ты "в больнице", фору по времени нужно использовать максимально.
— Я типа долго болею, а на самом деле…?
— Да. Потом, ближе к выборам, провернуть всё скрытно с твоим участием точно не получится: за тобой новостные каналы и сейчас охоту открыли. Уже молчу, что будет ближе к дате голосования или если вы эти дурацкие выборы вообще выиграете.
— Упс. Я думал, ты нам симпатизируешь как избиратель?
— Нет. Я крайне аполитичен, как и всё министерство в идеале. Стратегические интересы страны за секунду не меняются.
— Рассказать бы тебе о некоторых чудесах в муниципалитете, — вздыхаю.
На мой собеседник не проявляет никакого интереса к теме.
***
Ёсиока, решительно махнул рукой на собственное правило и, развалившись в пластиковом кресле на палубе, налил себе из бутылки в стакан на два пальца. Затем выпил мелкими глотками и блаженно произнёс, ни к кому не обращаясь:
— Хорошо-о-о!
Асада и флотский неодобрительно покосились на него снизу.
В качестве дополнения к очень небольшой команде на борт поднялись шестеро из министерства обороны, включая и самого разбитного Цуджи.
Младший Асада, несмотря на сводку из новостей и свежий шрам на груди, был полон энтузиазма и хорошего настроения. Кстати, доля оплаты "Кальмара" поступила на счёт ещё в порту и теперь приятно грела сознание капитана.
У борта тарахтел перемещенный из трюма дружными усилиями компрессор, рядом с ним лежали баллоны для воздуха.
— Нашёл! — над водой появилась голова блондина. — Держи! — его рука протянула обеспечивающему в резиновую лодку герметичный гаджет для видеозаписи.
— Своими словами, коротко? — быстро попросил из лодки Цуджи, впервые за сегодня демонстрируя эмоции и впиваясь взглядом в экран.
— Обломок скалы на дне, стоит с отрицательным уклон. Этот ваш прибамбас каким-то образом безошибочно закатился под неё, — Масахиро, навалившись на борт, указал взглядом на гаджет. — Слушай, а его точно безопасно поднимать?
— Мне не верится, что вот так быстро и просто можно провернуть подобное, — громко проговорил не совсем трезвый капитан со своего места. — Но мир меняется, чёрт его дери.
***
Разговор двух неустановленных абонентов. Беседа ведётся по-китайски.
— …бочонок перемещается. Алло!
Из динамика даже рядом с говорящим слышен треск.
— Да, я услышал. Что там у вас происходит?
— Тайфун. Здесь на островах последняя миля связи всегда по воздуху. Потому в грозу сеть наполовину умирает.
— У нас на побережье тоже так… Слушаю вас внимательно.
— Трекер на бочонке говорит, что глубина закладки изменилась.
— Может, какой-то естественный процесс? Какая глубина сейчас?
— Нулевая, если верить технике, — Сяо хмуро смотрит на одно из приложений своего смартфона. — И сам бочонок перемещается со скоростью шести узлов в сторону побережья.
— Неприятно, — констатирует собеседник. — Принял. Так, дайте подумать.
Несколько секунд в трубке висит тишина.
— Сяо, давайте сэкономим время, — наконец отзываются на противоположном конце канала. — Лично вы никогда не звоните, чтобы посыпать голову пеплом. Какие ваши предложения?
— Перехватываем в порту, обычная схема.
— Какими ресурсами? У вас что, ещё что-то осталось?
— Силами вольнонаемных. Я знаю, что у вас есть резерв. Хотел попросить, буквально на пару часов.
— Исключено, — решительно отрезают с противоположной стороны. — И не сочтите за перестраховку, есть вполне объективные причины.
— А что это, если не перестраховка?! — Сяо, наплевав на субординацию, выходит из себя и перестаёт сдерживаться. — Это я здесь, в стране пребывания! Не вы! Это мне в случае провала…! Ай, чёрт с вами. — Он как будто зависает, о чём-то задумываясь.
— Я не обязан перед вами отчитываться, — цедит собеседник, — но тем не менее объясню. Сейчас, на фоне известного вам процесса, наша организация категорически приостанавливает любые акции "твёрдого" плана! Это приказ, причём сверху. Я вам просто пока не доводил — не хотел отвлекать. Вам сейчас есть чем заниматься.
— Мне очень досадно, что вам в Пекине за своё кресло страшнее, чем мне на островах — за мою шкуру.
— Я не такой отчаянный, как вы, Сяо, — абсолютно спокойно соглашается начальник. — Дорастёте до моего кресла — продолжим дискуссию. Радейте за дело в рамках инструкций, без отсебятины.
— Мы что, вот так с вами просто поговорили — и на этом всё? — Сяо отказывается верить услышанному. — Вы меня хорошо разобрали?! Бочонок едет по направлению к порту!
— Я вас очень хорошо понял. Повторите всё то, что вы сейчас сказали, в письменном виде. Затем отправьте по всем установленным каналам.
— Вы издеваетесь?! — подчинённый рассеянно глядит на голограмму руководителя. — Пока я буду писать, отправлять, груз придёт в порт и мы его потеряем! Во всех смыслах!
— Вам вслух сказать? Открытым текстом?